Желаю, чтобы все
Название: И вновь рассвет приходит вслед закату.
Автор:КаМея
Фэндом: история
Пейринг: нет
Рейтинг: нет
Дисклеймер: герои принадлежат истории. Воин Полистрат, давший напиться умирающему Дарию, существовал на самом деле. А вот его брат Авсон – плод моего вымысла. Зопир – сподвижник Антигона Гоната, который принес ему голову Пирра. Других сведений о нем нет, и я воспользовалась своим авторским правом придумать некоторые факты из его биографии.
Саммари: Гибель Дария и Филиппа.
читать дальше
Парфия, начало 3-го года 112 олимпиады (1)
На пологий холм можно было взлететь галопом за считанные минуты, но измученные лошади плелись шагом, еле переставляя ноги и понурив головы, и не менее измученные всадники их не понукали. Близился закат; раскаленный добела шар солнца превратился в алый диск и словно вылинявшее от жары небо снова обретало нежно-голубой цвет, переходивший на западе у горизонта в полупрозрачное золотистое сияние. Края густо-сиреневых облаков горели пурпуром, более легкие облачка переливались светло-розовым и оранжевым. Ни Апеллесу, ни Зевксису, ни Паррасию было бы не по силам повторить созданное Ураном, Гелиосом и Нефелой, но преследователям и убегающим было не до красот природы – они только радовались, что спала невыносимая дневная жара.
Александр жестом подозвал разведчика-фракийца, кивком указал на вершину холма. Ворочать пересохшим языком не хотелось. Глаза щипало от бессонницы и пыли, тело нестерпимо чесалось. Гетайры, воспользовавшись короткой остановкой, задремали прямо на лошадях. Мелкая желтовато-бурая пыль сплошь покрыла их волосы и одежду, смешавшись с потом, оставила на небритых осунувшихся лицах с покрасневшими глазами и потрескавшимися губами грязные разводы. Посмотрев на спутников, царь мог хорошо представить, как выглядит сам. Форсированный марш выдержало всего шестьдесят человек, и он справедливо опасался из охотника превратиться в добычу.
- Лагерь персов внизу! - крикнул с вершины холма фракиец, размахивая шапкой из лисьей шкуры – они, как оказалось, защищают от палящего азиатского солнца не хуже, чем от холода горных вершин.
Неужели кончилась эта погоня, которая, казалось будет продолжаться до конца жизни и в Аиде тоже?! С новыми силами македонцы рванулись вперед, нещадно нахлестывая спотыкающихся лошадей. Персы расположились лагерем в широкой ложбине, по обоим берегам небольшой речушки. Александр остановил отряд на вершине холма, быстро окинул взглядом происходящее внизу и понял, что напрасно опасался ловушки. Персы - большей частью женщины и дети – бестолково метались посреди распряженных повозок. Вдалеке на холмах виднелись маленькие фигурки – это, бросив имущество и семьи, разбегались те, кто еще мог бы оказать сопротивление врагу. До македонцев уже долетали плач и вопли брошенных.
- Скорее, друзья! Дарий близко!
Александра охватил охотничий азарт, какой он бывало, испытывал, завидев мелькнувший среди листвы рыжий бок настигнутого после долгой погони оленя – только дичь на этот раз была несоизмеримо крупнее. Почуявших воду коней не понадобилось понукать, и македонцы, разогнавшись под уклон, стремительно влетели в персидский лагерь.
Почти сразу они наткнулись на единственного воина, которого удалось там обнаружить. Он навьючивал на лошадь большой узел, из которого торчали горлышки и ручки кувшинов и чаш. На подъезжавший отряд грабитель сначала не обратил внимания, видимо приняв македонцев за отставших воинов Дария. Обнаружив свою ошибку, он помянул Ангра-Майнью, взлетел на лошадь и во весь опор понесся прочь. Посуда вываливалась из узла и со звоном катилась по утоптанной земле. Македонцы послали ему вслед несколько проклятий – больше ничего не оставалось. Метательного оружия у них не было, и даже плюнуть вслед мерзавцу было невозможно – слишком пересохли глотки.
- Где царь?! Где Дарий?! - Александр повернулся к двум прижавшимся к повозке женщинам, закутанным по самые глаза в цветастые покрывала. Те повалились ничком. - Да-ра-вай-ос! - попытался он выговорить настоящее имя, сообразив, что женщины не знают эллинского. Но персиянки только тряслись, уткнувшись головами в пыль. Видя, что от них толку не добьешься, царь двинулся дальше, задавая тот же вопрос всем попадавшимся на пути. Но никто не понимал эллинского, а переводить было некому: Лаомедонта, единственного из гетайров знавшего персидский, еще накануне свалил солнечный удар, пришлось оставить его во встретившемся на пути селении.
- Разделитесь и осмотрите все! Ищите Дария или хоть кого-нибудь, знающего эллинский! - скомандовал Александр. - Но ничего не брать и никого не трогать!
Македонцы рассыпались по лагерю, заглядывая во все повозки и расспрашивая всех встречных. С Александром остались Гефестион, Филота, Клит, Эригий и Леоннат.
- Почему ты не выучил персидский, как твой брат? - царь зло посмотрел на Эригия. Его охватила ярость: уже настигнутая было добыча вновь ускользала из рук. Ответить Эригий не успел – откуда-то слева донесся жалобный женский голос:
- Зопир, сладкий мой, слезь оттуда, умоляю тебя!
Это было сказано на чистейшем эллинском наречии. Пришпорив лошадей, македонцы рванулись туда. На крыше распряженной повозки сидел мальчик лет пяти-шести, в бело-коричневом кафтанчике, с любопытством глядя на подъезжающих всадников. Возле суетились две женщины – знатная персиянка и рабыня-эллинка, очевидно няня мальчика.
- Ты видела Дария?
- Нет, о великий царь! Я ничего не знаю! - эллинка, хорошо усвоившая персидские обычаи, упала ниц еще быстрее своей госпожи.
- А я видел! - тоже по-эллински сказал мальчик.
- Не гневайся на глупое дитя, великий царь! Он не понимает, что говорит! - в ужасе закричала нянька.
- Он прекрасно все понимает. И храбрее многих взрослых. Ты действительно видел, где Дарий?
- Видел. Я на крыше сидел и смотрел. Отец хотел меня снять, но тут все закричали, что Искандер идет, и он выпряг лошадь и ускакал. И все слуги тоже ускакали. Я просил меня взять, но они испугались Искандера. А я не боюсь!
- Скажи, куда повезли Дария?
- Скажи сначала, ты правда Искандер?
- Он заговаривается, великий царь! Он больной! - заломила руки эллинка. Персиянка не понимала разговора, но догадалась, что сын ляпнул что-то неподобающее; она подползла к коню Александра и начала целовать его копыта, умоляя пощадить сына – чтобы понять ее слова, не требовалось знать персидский. Конь пятился, закидывая голову, пытался встать на дыбы. С трудом удерживая испуганное животное, царь сердито крикнул:
- Да уймитесь вы обе! Я не причиню зла ни вам, ни ребенку! Пусть только скажет, где Дарий!
- Будешь ругаться на маму и няню, я ничего не скажу!
- Да не обижу я их, не бойся! Говори же наконец!
- Нет, ты сначала скажи – ты Искандер или нет?
- Искандер я, Искандер! Клянусь богами!
- А где твои рога?
- Какие еще рога?
- Няня говорила, если я не буду слушаться, то придет рогатый Искандер и заберет меня.
Нянька со стоном закрыла лицо руками.
- Так где же твои рога? - не унимался Зопир.
- Я оставил их дома.
- А почему?
- Они мешали надевать шлем.
- А ты сделай в шлеме дырки.
- Молодец, хорошо придумал! Я так и сделаю. А теперь скажи, где Дарий.
- Его повезли туда, к реке. Он был в большой повозке с золотым орлом на крыше.
- Скорее, друзья! Клит, сними Зопира оттуда, пока он шею не свернул, и догоняй.
Клит подошел к повозке и протянул руки.
- Прыгай!
- Не хочу! Отсюда лучше видно!
- Боишься?
- Вот еще! - И Зопир, не раздумывая сиганул в подставленные руки.
- Благодарю тебя, добрый господин, - нянька низко поклонилась, прижав руки к груди. - Никакого сладу с ним нет, а у тебя так ловко получилось.
- Да что там! До нашего басилевса ему далеко, - усмехнулся Клит, отдал мальчика няньке и пустился догонять остальных.
- Выпорол бы сопляка хорошенько, чтоб не болтал чепуху! - недовольно проворчал Филота.
- Зачем пороть? - пожал плечами Клит. - Забавный мальчишка.
- Он умен и смел. Вырастет – таксиархом (2) будет, - повернулся к спутникам Александр.
- Откуда у варваров таксиархи?! - вскипел Филота. - А няньке гаденыша следовало бы отрезать язык! Как можно позволять варварам распускать про себя такие немыслимые сплетни?! Рога! Это надо же до такого додуматься!
- Во-первых, эта женщина – эллинка. Во-вторых, она не распускает сплетни, а создает легенду. А в-третьих, торопитесь! Дарий должен быть близко.
- А он бы в самом деле не возражал иметь рога, - пробурчал Филота на ухо Клиту. - Чтобы никто не сомневался, что он действительно сын Аммона.
Клит кивнул в ответ, но добавил:
- Александр еще молод. Вот остепенится...
Филота промолчал. Клит, как и он, не одобряет персидские замашки басилевса, но предан ему всецело. И Гефестион уже подозрительно на них косится. Фаворит – провалиться ему в Тартар! - только и думает, как надеть посеребренный, с золотым венком шлем гиппарха (3) гетайров. Хотя какой гетайр не мечтает об этом? Тот же самый Клит...
- Если попаду в Тартар, меня и там на лошади возить будут, - пробормотал Авсон, и снова припал к воде. Для непривычных к верховой езде фалангистов погоня была особенно тяжкой.
- Хватит уже лакать. Поймаем Дария - басилевс озолотит! - декадарх (4) Полистрат нетерпеливо переминался с ноги на ногу, сердито глядя на брата.
- Да он, поди, давно удрал. А у меня задница чуть не отвалилась, и яйца тоже.
- Ты один устал, что ли? Пойду без тебя и наградой не поделюсь, - Полистрат повернулся и вдруг воскликнул: - Смотри, там повозка богатая и, видать, брошенная!
- Где? - забыв про усталость, подбежал к командиру Авсон.
- Вон, в кустах. Сейчас поживимся!
- Ты что? Басилевс же не велел грабить!
- Дурень! Брошенное взять – не грабеж!
Продравшись сквозь заросли тамариска, Полистрат и Авсон оказались на узкой песчаной косе. Громоздкая крытая повозка по ступицы увязла в мягком песке. Рядом лежало несколько убитых персов. Оглядев их, Полистрат присвистнул:
- Ничего не взято. Посмотри в повозке, а я этих обчищу.
Авсон заглянул внутрь.
- Там перс.
- Живой?
- Да, только подыхает уже. Дырявый весь, как решето. Э, да он по-нашему говорит!
- И чего говорит?
- Воды просит.
- Ну, налей ему, - сказал Полистрат, выдирая из ушей мертвецов золотые серьги. - Кто знает, может и нам так помереть придется.
Авсон зачерпнул воды кожаным подшлемником и скрылся внутри повозки. Декадарх аккуратно завернул снятое с убитых в лоскут, сунул за пазуху и потуже затянул пояс.
- Ну что у тебя там?
- Подох. А добра тут немеряно, и все в золоте.
- Ну, домой богачами вернемся, - Полистрат довольно потер руки.
- Декадарх, а может, орла с крыши свинтим? В нем, поди, не меньше таланта будет.
Полистрат взглянул на верх повозки и закричал:
- Это ж Дарий! У него точно такой орел на колеснице был! На ней еще наш басилевс в Вавилон въезжал. Ну, теперь еще и награду получим!
Подъезжающего царя братья увидели, едва выбежав на дорогу. Размахивая руками, они закричали:
- Сюда, сюда! Мы нашли Дария!
- Показывайте! - Александр остановил взмыленного шатающегося коня.
- Он там, у речки. В повозке. Только он того... мертвый уже. Свои прикончили.
- Вы нашли его мертвым?
- Нет, живой еще был.
- Он что-нибудь говорил?
- Пить попросил, я ему дал. Еще показал, там на стенке что-то написано. И имя какое-то назвал... Статира вроде. И все.
Александр заглянул в повозку.
Внутри резко пахло кровью и нечистотами. Дарий лежал навзничь, неловко подогнув левую ногу, среди сбившихся во время борьбы ковров. Разодранный до пояса красно-желтый, сплошь расшитый золотом кафтан и некогда холеная борода пропитались кровью. Лицо тоже было в крови – в схватке Дарию рассекли кожу на лбу – и разобрать его выражение было уже невозможно.
Воткнутая в щель между досками золотая застежка поблескивала в последних лучах солнца, падающих сквозь узкое окно. Ею-то Дарий и нацарапал на стенке повозки свою последнюю просьбу победителю.
Искандер, брат мой по власти, отомсти за меня. Если бы Веретрагна (5) в своей великой милости послал мне победу, я насадил бы твою голову на копье и водрузил на воротах своего дворца. Если бы он был еще более милостив и отдал тебя живым в мои руки, я посадил бы тебя в клетку и возил по всей стране, а потом придумал для тебя самую лютую казнь и наслаждался твоими мучениями. Но если бы твои подданные убили тебя во время бегства, как мои скоро убьют меня, эта казнь – да не пройти моей душе по мосту Чинват (6), если я лгу – ожидала бы их. Ибо власть даруется богами, и гнуснейшее святотатство творит подданный, посягнувший на жизнь властелина. Как побежденный - победителя я не вправе ни о чем просить, но обращаюсь как царь – к царю: покарай предателей!
- Мерзавцы! Подлые изменники! Бесс пожалеет, что родился на свет! - Александр сжал кулаки. В сражениях он рвался к Дарию как одержимый, и гордился бы его убийством, как великим подвигом; но сейчас македонец был вне себя от бешенства, потому что в лице Дария, каким бы тот ни был ничтожным правителем, была унижена самоё Власть. Власть, восседающая на Олимпе у подножия трона Громовержца! Она была для Александра святыней, смыслом жизни, без нее он не мог бы существовать, как без воздуха. Сейчас у царя было такое чувство, будто он стоит на руинах оскверненного храма. Какое имело значение, что Дарий взвалил на себя непосильную ношу и был ею раздавлен, а его убийцы лишь исполнили волю Судьбы – он был Царем!
Однажды Александр уже видел, как убили царя.
Его отца.
Эги, начало 1-го года 111 олимпиады (7)
Толпа ревела в восторге. Люди махали руками, плащами, лентами, шапками, подбрасывали их в воздух, поднимали детей на плечи. Под ноги процессии летели цветы и венки.
- Филипп!
- Хвала басилевсу!
- Да хранит тебя Зевс и все боги!
Филипп довольно сиял единственным глазом, приветственно махал рукой жителям Эг и многочисленным гостям. На его золотом венке из дубовых листьев повисла пышная бермийская (8) роза. Официально торжества устраивались в честь бракосочетания Александра Молосского и дочери Филиппа Клеопатры, но фактически это был праздник македонского царя, чью статую несли вслед за статуями двенадцати олимпийцев.
- Что-то ты не слишком весел для новобрачного, - спросил Филипп жениха, с кислым лицом шедшего слева от него.
- Зубы болят, - мрачно ответил Молосс.
- А может, задница? - царь звучно шлепнул молодожена пониже спины.
Свита захохотала. Ни для кого не было секретом, как Молосс стал царем Эпира.
Александр шел справа от отца, как и он, махал рукой толпе. Больше всего ему в тот момент хотелось ощутить в ладони оплетенное ремнями древко ксистона или гладко отполированную рукоять махайры и врубиться во главе кавалерийского клина в орущее быдло, чествующее не его.
Театр уже был переполнен. Когда праздничное шествие приблизилось, к небесам взлетел такой ликующий вопль, что боги на Олимпе наверное, заткнули уши, чтобы не оглохнуть. Филипп засиял как его золотой венок, а лицо Молосса перекосилось так, словно у него и в самом деле что-нибудь болело. Александр готов был просить Посейдона Энносигея (9) наслать землетрясение и похоронить всех зрителей под развалинами театра, если бы среди них не было Олимпиады.
Возле узкого прохода, ведущего в театр, неподвижно, как изваяние, стоял Павсаний. Остальная шестерка царских соматофилаксов (10) скучала тут же: сегодня Филипп отказался от их услуг, заявив, что ему нечего бояться своего народа.
Увидев Павсания, царь слегка нахмурился – опять будет просить наказать Аттала, а отказывать ему перед всеми людьми и богами неловко. Но он продолжал идти вперед, стараясь не слишком хромать. Сын и зять остались на несколько шагов позади. Павсаний и в самом деле шагнул вперед, ухватил царя за полу расшитого золотом пурпурного химатиона.
Никто не понял, что случилось. Со стороны казалось, что Павсаний хочет обратиться к царю с просьбой – и все знали, с какой. Даже когда Филипп начал оседать на землю, все подумали, что царя подвела хромая нога, а Павсаний его поддерживает. Рука начальника соматофилаксов была еще в складках царского одеяния, и кинжала не было видно. Лишь когда Филипп тяжело упал на бок, а Павсаний, бросив оружие, кинулся наутек, все стало ясно. Ликующие крики сменились воплями ужаса, и все бросились к месту происшествия.
Александр подскочил к отцу. Опытный воин, он сразу понял, что все кончено. Растолкав сгрудившихся придворных, он погнался за Павсанием. Тот, преследуемый своими подчиненными – теперь уже бывшими – мчался к старой сосне, под которой стоял человек с двумя лошадьми в поводу.
- Уйдет!
Отчаянный вопль всегда сдержанного Антипатра, упавшего на колени над телом своего царя и друга, был слышен даже сквозь общий крик:
- Зевс, где твоя молния?!
Владыка Олимпа молчал, но, верно, услышала Гея, в лоно которой только что пролилась царская кровь – выставила узловатый виноградный корень, подсунула Павсанию под ноги. Он растянулся во весь рост, с разбегу проехался по земле не меньше оргии (11), вскочил, и тут копье, брошенное Пердиккой, впилось ему в спину. Павсаний упал на четвереньки, попытался подняться, но подбежавший Леоннат, зарычав по-звериному, пригвоздил его к земле. Подскочили остальные, начали остервенело колоть мертвое уже тело. Человек под сосной взлетел на лошадь, во весь опор помчался прочь и вскоре скрылся из виду. Преследовать его было не на чем, ведь на праздник все пришли пешими.
Александр повернулся и пошел обратно к отцу.
Филипп лежал на боку, прижавшись щекой к плитам дороги. Золотой венок из дубовых листьев еще сидел на его голове, но роза свалилась и теперь лежала в пыли под ногами. Единственный глаз, ставший черным из-за расширенного зрачка, смотрел куда-то вдаль. Начальником царских телохранителей назначают лучшего воина в армии, и Павсаний сделал свое дело чисто. Крови было совсем немного – едва заметное пятно на пурпуре, и лужица на дороге, которую можно было прикрыть ладонью. На лице Филиппа еще сохранилось выражение торжества – он так и не успел понять, что произошло. Брошенный Павсанием кинжал лежал рядом с телом. На его рукоятке было вырезано состязание колесниц в Олимпии – то самое, где ровно двадцать лет назад победила упряжка македонского царя.
Антипатр овладел собой, накинул на лицо Филиппа полу химатиона и поднялся. Несколько мгновений они с Александром молча смотрели друг на друга. Наконец Антипатр сказал:
- Ну, приказывай... басилевс.
Парфия, начало 3-го года 112 олимпиады
И вот Александр снова стоял над телом собрата по ремеслу.
Тогда, в Эгах, все было иначе. Боги оценили по достоинству деяния Филиппа, послав ему далеко не самый худший конец – пусть от руки заговорщика, но зато в момент триумфа. У Дария не было ни ликующего театра, ни праздничного шествия, ни своего изваяния среди статуй богов, а был только охваченный паникой лагерь в пыльной долине. Да, персидский царь был сам виноват в своей участи – у него была возможность погибнуть в честном поединке с достойным противником, защищая свое царство, а быть может, и победить, но не хватило смелости ей воспользоваться. Но все равно он оставался царем – носителем Власти.
- Я отомщу, брат, - Александр снял плащ и укрыл тело своего злосчастного противника. Царственный пурпур за время погони превратился в грязную тряпку. Но это был плащ Победителя.
- Будем ждать Кратера и Кена здесь. Объявите всем, что Дарий мертв и располагайтесь на ночлег, - распорядился Александр и пошел к реке.
Вода была солоноватой и невкусной, но никогда он еще не пил с таким удовольствием. Царь скинул одежду и с наслаждением погрузился в теплую, не дающую свежести воду, которая сейчас была лучше роскошной, пахнущей благовониями, уставленной золотыми сосудами купальни Дария.
На следующее утро Александр стоял на берегу, задумчиво глядя на лениво струящуюся воду. Подсвеченные солнцем облака вновь расцветились нежными красками. Из просыпающегося лагеря доносился гул голосов.
Гефестион подошел к нему сзади, положил руки на плечи.
- Персии больше нет. Что теперь?
- Нет! Умер только царь, а не Персия. Посмотри на ее жителей. Они всего лишь застоялись и разжирели, как нетренированные лошади, оттого что у них долго не было достойного правителя. Персам нужен новый царь, молодой и сильный, как я. И они совершат великие дела! Ты что хмуришься? Не согласен?
- Когда я был с тобой не согласен? Но я думаю, как убедить остальных? Даже Аристотель считает персов существами, более низкими, чем греки.
- Аристотель почти не знал их. Сколько раз я просил его приехать, чтобы он мог своими глазами увидеть персов и понять, что они ни в чем не уступают эллинам! Но друзья! Они-то знают персов!
- Как врагов. И немногие захотят разглядеть в них что-то иное. Большинство следует общему мнению о неполноценности варваров.
- Пусть тогда следуют моему, раз собственного все равно не имеют! Но ты прав, эллины, так гордящиеся своей избранностью, живут только интересами своего захолустья. Персы же - народ с великим прошлым, и они могут оценить величие моих замыслов. Артабаз, Мифрен, Мазей, Тиридат и брат Дария Оксатр уже верно служат мне. А юные персы! Сын Дария – он гораздо храбрее своего отца. А этот мальчик, Зопир? Я отберу двадцать... нет, тридцать тысяч мальчиков, дам им эллинское воспитание и они будут служить в фаланге. А в Вавилоне построю гавань на тысячу кораблей. И новые города, дороги... О чем ты опять задумался?
- Рассчитываю, сколько чего понадобится для вавилонской гавани. Ты ведь поручишь это мне?
- Еще бы мне не помнить про твою любовь к строительству. Видно, не зря тебя назвали в честь покровителя ремесел.
- Зачем гавань в этом болоте? - проворчал подошедший Филота. - Зачем вообще варварам все эти блага? Они рождены, чтобы быть рабами. Вспомни, наконец, чему учил Аристотель?
- Ты не очень-то слушал уроки Аристотеля, а теперь цитируешь его по всякому поводу и без повода. Посмотри на персов своими глазами!
- Я их видел. В сражении. И никогда не забуду, как мы прорубались сквозь них при Гавгамелах, спеша на помощь отцу. За этот день он поседел сильнее, чем за предыдущие десять лет. Я не забуду своих погибших воинов. И шрамы от персидского оружия не сгладятся никогда. А вчера я видел, как эти трусливые рабы облизывали копыта твоего коня. Ты победил персов, сел на трон Дария – и ты говоришь об их величии?
- Значит, ты не забыл, как сражался с персами?! А где был я в это время, ты забыл?! Ты забыл, что эти воины не твои, а мои?! Сколько шрамов на твоем теле и на моем – давай сосчитаем! Пора покончить с этой враждой! Персы и эллины вместе способны покорить весь мир. Не для того я сел на трон персидских царей, чтобы поглумиться над побежденными. Нет! Побежденных и победителей больше не будет! Я буду править персами наравне с македонцами и эллинами. Посмотрите, - Александр показал на восходящее солнце, - для Персии – нет, для всей Азии – наступает новый день!
Вавилон, 28 даисия 1-го года 114 олимпиады (12)
- Персия погибла! - Мазей прислонился лбом к колонне. Лицо его было таким же пасмурным, как затянутое тучами небо. - Волкам не по зубам добыча льва. Они разорвут Персию на части!
- Ты ошибаешься! - Оксатр большими шагами подошел к нему. - Персия не умрет с Искандером, как не умерла с моим братом. Завтра снова взойдет солнце. И оно будет светить и Персии тоже!
Примечания:
1 – начало 3-го года 112 олимпиады - лето 330 г. до н.э.
2 – таксиарх – командир таксиса - подразделения фаланги численностью 1500 человек; одно из высших офицерских званий в македонской армии.
3 – гиппарх – командир конного подразделения, в данном случае начальник гетайров.
4 – декадарх – командир ряда фаланги численностью в 16 человек.
5 – Веретрагна – в зороастрийской мифологии бог войны и победы.
6 – мост Чинват - в зороастрийской мифологии мост над пропастью, ведущий в рай; пройти по нему могли только праведные души.
7 - начало 1-го года 111 олимпиады - лето 336 г. до н.э.
8 – Бермий - горный хребет в Македонии между реками Лудием и Галиакмоном, отделяет Верхнюю Македонию от Нижней.
9 – Энносигей (Колебатель земли) – в греческой мифологии один из эпитетов Посейдона.
10 – соматофилаксы – телохранители.
11 – оргия – мера длины (около 1 м 85 см.)
12 - 28 даисия 1-го года 114 олимпиады - 13 июня 323 г. до н.э.
Автор:КаМея
Фэндом: история
Пейринг: нет
Рейтинг: нет
Дисклеймер: герои принадлежат истории. Воин Полистрат, давший напиться умирающему Дарию, существовал на самом деле. А вот его брат Авсон – плод моего вымысла. Зопир – сподвижник Антигона Гоната, который принес ему голову Пирра. Других сведений о нем нет, и я воспользовалась своим авторским правом придумать некоторые факты из его биографии.
Саммари: Гибель Дария и Филиппа.
читать дальше
Цари друг другу все сродни.
И. С. Тургенев
«Филиппо Стродзи»
И. С. Тургенев
«Филиппо Стродзи»
Парфия, начало 3-го года 112 олимпиады (1)
На пологий холм можно было взлететь галопом за считанные минуты, но измученные лошади плелись шагом, еле переставляя ноги и понурив головы, и не менее измученные всадники их не понукали. Близился закат; раскаленный добела шар солнца превратился в алый диск и словно вылинявшее от жары небо снова обретало нежно-голубой цвет, переходивший на западе у горизонта в полупрозрачное золотистое сияние. Края густо-сиреневых облаков горели пурпуром, более легкие облачка переливались светло-розовым и оранжевым. Ни Апеллесу, ни Зевксису, ни Паррасию было бы не по силам повторить созданное Ураном, Гелиосом и Нефелой, но преследователям и убегающим было не до красот природы – они только радовались, что спала невыносимая дневная жара.
Александр жестом подозвал разведчика-фракийца, кивком указал на вершину холма. Ворочать пересохшим языком не хотелось. Глаза щипало от бессонницы и пыли, тело нестерпимо чесалось. Гетайры, воспользовавшись короткой остановкой, задремали прямо на лошадях. Мелкая желтовато-бурая пыль сплошь покрыла их волосы и одежду, смешавшись с потом, оставила на небритых осунувшихся лицах с покрасневшими глазами и потрескавшимися губами грязные разводы. Посмотрев на спутников, царь мог хорошо представить, как выглядит сам. Форсированный марш выдержало всего шестьдесят человек, и он справедливо опасался из охотника превратиться в добычу.
- Лагерь персов внизу! - крикнул с вершины холма фракиец, размахивая шапкой из лисьей шкуры – они, как оказалось, защищают от палящего азиатского солнца не хуже, чем от холода горных вершин.
Неужели кончилась эта погоня, которая, казалось будет продолжаться до конца жизни и в Аиде тоже?! С новыми силами македонцы рванулись вперед, нещадно нахлестывая спотыкающихся лошадей. Персы расположились лагерем в широкой ложбине, по обоим берегам небольшой речушки. Александр остановил отряд на вершине холма, быстро окинул взглядом происходящее внизу и понял, что напрасно опасался ловушки. Персы - большей частью женщины и дети – бестолково метались посреди распряженных повозок. Вдалеке на холмах виднелись маленькие фигурки – это, бросив имущество и семьи, разбегались те, кто еще мог бы оказать сопротивление врагу. До македонцев уже долетали плач и вопли брошенных.
- Скорее, друзья! Дарий близко!
Александра охватил охотничий азарт, какой он бывало, испытывал, завидев мелькнувший среди листвы рыжий бок настигнутого после долгой погони оленя – только дичь на этот раз была несоизмеримо крупнее. Почуявших воду коней не понадобилось понукать, и македонцы, разогнавшись под уклон, стремительно влетели в персидский лагерь.
Почти сразу они наткнулись на единственного воина, которого удалось там обнаружить. Он навьючивал на лошадь большой узел, из которого торчали горлышки и ручки кувшинов и чаш. На подъезжавший отряд грабитель сначала не обратил внимания, видимо приняв македонцев за отставших воинов Дария. Обнаружив свою ошибку, он помянул Ангра-Майнью, взлетел на лошадь и во весь опор понесся прочь. Посуда вываливалась из узла и со звоном катилась по утоптанной земле. Македонцы послали ему вслед несколько проклятий – больше ничего не оставалось. Метательного оружия у них не было, и даже плюнуть вслед мерзавцу было невозможно – слишком пересохли глотки.
- Где царь?! Где Дарий?! - Александр повернулся к двум прижавшимся к повозке женщинам, закутанным по самые глаза в цветастые покрывала. Те повалились ничком. - Да-ра-вай-ос! - попытался он выговорить настоящее имя, сообразив, что женщины не знают эллинского. Но персиянки только тряслись, уткнувшись головами в пыль. Видя, что от них толку не добьешься, царь двинулся дальше, задавая тот же вопрос всем попадавшимся на пути. Но никто не понимал эллинского, а переводить было некому: Лаомедонта, единственного из гетайров знавшего персидский, еще накануне свалил солнечный удар, пришлось оставить его во встретившемся на пути селении.
- Разделитесь и осмотрите все! Ищите Дария или хоть кого-нибудь, знающего эллинский! - скомандовал Александр. - Но ничего не брать и никого не трогать!
Македонцы рассыпались по лагерю, заглядывая во все повозки и расспрашивая всех встречных. С Александром остались Гефестион, Филота, Клит, Эригий и Леоннат.
- Почему ты не выучил персидский, как твой брат? - царь зло посмотрел на Эригия. Его охватила ярость: уже настигнутая было добыча вновь ускользала из рук. Ответить Эригий не успел – откуда-то слева донесся жалобный женский голос:
- Зопир, сладкий мой, слезь оттуда, умоляю тебя!
Это было сказано на чистейшем эллинском наречии. Пришпорив лошадей, македонцы рванулись туда. На крыше распряженной повозки сидел мальчик лет пяти-шести, в бело-коричневом кафтанчике, с любопытством глядя на подъезжающих всадников. Возле суетились две женщины – знатная персиянка и рабыня-эллинка, очевидно няня мальчика.
- Ты видела Дария?
- Нет, о великий царь! Я ничего не знаю! - эллинка, хорошо усвоившая персидские обычаи, упала ниц еще быстрее своей госпожи.
- А я видел! - тоже по-эллински сказал мальчик.
- Не гневайся на глупое дитя, великий царь! Он не понимает, что говорит! - в ужасе закричала нянька.
- Он прекрасно все понимает. И храбрее многих взрослых. Ты действительно видел, где Дарий?
- Видел. Я на крыше сидел и смотрел. Отец хотел меня снять, но тут все закричали, что Искандер идет, и он выпряг лошадь и ускакал. И все слуги тоже ускакали. Я просил меня взять, но они испугались Искандера. А я не боюсь!
- Скажи, куда повезли Дария?
- Скажи сначала, ты правда Искандер?
- Он заговаривается, великий царь! Он больной! - заломила руки эллинка. Персиянка не понимала разговора, но догадалась, что сын ляпнул что-то неподобающее; она подползла к коню Александра и начала целовать его копыта, умоляя пощадить сына – чтобы понять ее слова, не требовалось знать персидский. Конь пятился, закидывая голову, пытался встать на дыбы. С трудом удерживая испуганное животное, царь сердито крикнул:
- Да уймитесь вы обе! Я не причиню зла ни вам, ни ребенку! Пусть только скажет, где Дарий!
- Будешь ругаться на маму и няню, я ничего не скажу!
- Да не обижу я их, не бойся! Говори же наконец!
- Нет, ты сначала скажи – ты Искандер или нет?
- Искандер я, Искандер! Клянусь богами!
- А где твои рога?
- Какие еще рога?
- Няня говорила, если я не буду слушаться, то придет рогатый Искандер и заберет меня.
Нянька со стоном закрыла лицо руками.
- Так где же твои рога? - не унимался Зопир.
- Я оставил их дома.
- А почему?
- Они мешали надевать шлем.
- А ты сделай в шлеме дырки.
- Молодец, хорошо придумал! Я так и сделаю. А теперь скажи, где Дарий.
- Его повезли туда, к реке. Он был в большой повозке с золотым орлом на крыше.
- Скорее, друзья! Клит, сними Зопира оттуда, пока он шею не свернул, и догоняй.
Клит подошел к повозке и протянул руки.
- Прыгай!
- Не хочу! Отсюда лучше видно!
- Боишься?
- Вот еще! - И Зопир, не раздумывая сиганул в подставленные руки.
- Благодарю тебя, добрый господин, - нянька низко поклонилась, прижав руки к груди. - Никакого сладу с ним нет, а у тебя так ловко получилось.
- Да что там! До нашего басилевса ему далеко, - усмехнулся Клит, отдал мальчика няньке и пустился догонять остальных.
- Выпорол бы сопляка хорошенько, чтоб не болтал чепуху! - недовольно проворчал Филота.
- Зачем пороть? - пожал плечами Клит. - Забавный мальчишка.
- Он умен и смел. Вырастет – таксиархом (2) будет, - повернулся к спутникам Александр.
- Откуда у варваров таксиархи?! - вскипел Филота. - А няньке гаденыша следовало бы отрезать язык! Как можно позволять варварам распускать про себя такие немыслимые сплетни?! Рога! Это надо же до такого додуматься!
- Во-первых, эта женщина – эллинка. Во-вторых, она не распускает сплетни, а создает легенду. А в-третьих, торопитесь! Дарий должен быть близко.
- А он бы в самом деле не возражал иметь рога, - пробурчал Филота на ухо Клиту. - Чтобы никто не сомневался, что он действительно сын Аммона.
Клит кивнул в ответ, но добавил:
- Александр еще молод. Вот остепенится...
Филота промолчал. Клит, как и он, не одобряет персидские замашки басилевса, но предан ему всецело. И Гефестион уже подозрительно на них косится. Фаворит – провалиться ему в Тартар! - только и думает, как надеть посеребренный, с золотым венком шлем гиппарха (3) гетайров. Хотя какой гетайр не мечтает об этом? Тот же самый Клит...
- Если попаду в Тартар, меня и там на лошади возить будут, - пробормотал Авсон, и снова припал к воде. Для непривычных к верховой езде фалангистов погоня была особенно тяжкой.
- Хватит уже лакать. Поймаем Дария - басилевс озолотит! - декадарх (4) Полистрат нетерпеливо переминался с ноги на ногу, сердито глядя на брата.
- Да он, поди, давно удрал. А у меня задница чуть не отвалилась, и яйца тоже.
- Ты один устал, что ли? Пойду без тебя и наградой не поделюсь, - Полистрат повернулся и вдруг воскликнул: - Смотри, там повозка богатая и, видать, брошенная!
- Где? - забыв про усталость, подбежал к командиру Авсон.
- Вон, в кустах. Сейчас поживимся!
- Ты что? Басилевс же не велел грабить!
- Дурень! Брошенное взять – не грабеж!
Продравшись сквозь заросли тамариска, Полистрат и Авсон оказались на узкой песчаной косе. Громоздкая крытая повозка по ступицы увязла в мягком песке. Рядом лежало несколько убитых персов. Оглядев их, Полистрат присвистнул:
- Ничего не взято. Посмотри в повозке, а я этих обчищу.
Авсон заглянул внутрь.
- Там перс.
- Живой?
- Да, только подыхает уже. Дырявый весь, как решето. Э, да он по-нашему говорит!
- И чего говорит?
- Воды просит.
- Ну, налей ему, - сказал Полистрат, выдирая из ушей мертвецов золотые серьги. - Кто знает, может и нам так помереть придется.
Авсон зачерпнул воды кожаным подшлемником и скрылся внутри повозки. Декадарх аккуратно завернул снятое с убитых в лоскут, сунул за пазуху и потуже затянул пояс.
- Ну что у тебя там?
- Подох. А добра тут немеряно, и все в золоте.
- Ну, домой богачами вернемся, - Полистрат довольно потер руки.
- Декадарх, а может, орла с крыши свинтим? В нем, поди, не меньше таланта будет.
Полистрат взглянул на верх повозки и закричал:
- Это ж Дарий! У него точно такой орел на колеснице был! На ней еще наш басилевс в Вавилон въезжал. Ну, теперь еще и награду получим!
Подъезжающего царя братья увидели, едва выбежав на дорогу. Размахивая руками, они закричали:
- Сюда, сюда! Мы нашли Дария!
- Показывайте! - Александр остановил взмыленного шатающегося коня.
- Он там, у речки. В повозке. Только он того... мертвый уже. Свои прикончили.
- Вы нашли его мертвым?
- Нет, живой еще был.
- Он что-нибудь говорил?
- Пить попросил, я ему дал. Еще показал, там на стенке что-то написано. И имя какое-то назвал... Статира вроде. И все.
Александр заглянул в повозку.
Внутри резко пахло кровью и нечистотами. Дарий лежал навзничь, неловко подогнув левую ногу, среди сбившихся во время борьбы ковров. Разодранный до пояса красно-желтый, сплошь расшитый золотом кафтан и некогда холеная борода пропитались кровью. Лицо тоже было в крови – в схватке Дарию рассекли кожу на лбу – и разобрать его выражение было уже невозможно.
Воткнутая в щель между досками золотая застежка поблескивала в последних лучах солнца, падающих сквозь узкое окно. Ею-то Дарий и нацарапал на стенке повозки свою последнюю просьбу победителю.
Искандер, брат мой по власти, отомсти за меня. Если бы Веретрагна (5) в своей великой милости послал мне победу, я насадил бы твою голову на копье и водрузил на воротах своего дворца. Если бы он был еще более милостив и отдал тебя живым в мои руки, я посадил бы тебя в клетку и возил по всей стране, а потом придумал для тебя самую лютую казнь и наслаждался твоими мучениями. Но если бы твои подданные убили тебя во время бегства, как мои скоро убьют меня, эта казнь – да не пройти моей душе по мосту Чинват (6), если я лгу – ожидала бы их. Ибо власть даруется богами, и гнуснейшее святотатство творит подданный, посягнувший на жизнь властелина. Как побежденный - победителя я не вправе ни о чем просить, но обращаюсь как царь – к царю: покарай предателей!
- Мерзавцы! Подлые изменники! Бесс пожалеет, что родился на свет! - Александр сжал кулаки. В сражениях он рвался к Дарию как одержимый, и гордился бы его убийством, как великим подвигом; но сейчас македонец был вне себя от бешенства, потому что в лице Дария, каким бы тот ни был ничтожным правителем, была унижена самоё Власть. Власть, восседающая на Олимпе у подножия трона Громовержца! Она была для Александра святыней, смыслом жизни, без нее он не мог бы существовать, как без воздуха. Сейчас у царя было такое чувство, будто он стоит на руинах оскверненного храма. Какое имело значение, что Дарий взвалил на себя непосильную ношу и был ею раздавлен, а его убийцы лишь исполнили волю Судьбы – он был Царем!
Однажды Александр уже видел, как убили царя.
Его отца.
Эги, начало 1-го года 111 олимпиады (7)
Толпа ревела в восторге. Люди махали руками, плащами, лентами, шапками, подбрасывали их в воздух, поднимали детей на плечи. Под ноги процессии летели цветы и венки.
- Филипп!
- Хвала басилевсу!
- Да хранит тебя Зевс и все боги!
Филипп довольно сиял единственным глазом, приветственно махал рукой жителям Эг и многочисленным гостям. На его золотом венке из дубовых листьев повисла пышная бермийская (8) роза. Официально торжества устраивались в честь бракосочетания Александра Молосского и дочери Филиппа Клеопатры, но фактически это был праздник македонского царя, чью статую несли вслед за статуями двенадцати олимпийцев.
- Что-то ты не слишком весел для новобрачного, - спросил Филипп жениха, с кислым лицом шедшего слева от него.
- Зубы болят, - мрачно ответил Молосс.
- А может, задница? - царь звучно шлепнул молодожена пониже спины.
Свита захохотала. Ни для кого не было секретом, как Молосс стал царем Эпира.
Александр шел справа от отца, как и он, махал рукой толпе. Больше всего ему в тот момент хотелось ощутить в ладони оплетенное ремнями древко ксистона или гладко отполированную рукоять махайры и врубиться во главе кавалерийского клина в орущее быдло, чествующее не его.
Театр уже был переполнен. Когда праздничное шествие приблизилось, к небесам взлетел такой ликующий вопль, что боги на Олимпе наверное, заткнули уши, чтобы не оглохнуть. Филипп засиял как его золотой венок, а лицо Молосса перекосилось так, словно у него и в самом деле что-нибудь болело. Александр готов был просить Посейдона Энносигея (9) наслать землетрясение и похоронить всех зрителей под развалинами театра, если бы среди них не было Олимпиады.
Возле узкого прохода, ведущего в театр, неподвижно, как изваяние, стоял Павсаний. Остальная шестерка царских соматофилаксов (10) скучала тут же: сегодня Филипп отказался от их услуг, заявив, что ему нечего бояться своего народа.
Увидев Павсания, царь слегка нахмурился – опять будет просить наказать Аттала, а отказывать ему перед всеми людьми и богами неловко. Но он продолжал идти вперед, стараясь не слишком хромать. Сын и зять остались на несколько шагов позади. Павсаний и в самом деле шагнул вперед, ухватил царя за полу расшитого золотом пурпурного химатиона.
Никто не понял, что случилось. Со стороны казалось, что Павсаний хочет обратиться к царю с просьбой – и все знали, с какой. Даже когда Филипп начал оседать на землю, все подумали, что царя подвела хромая нога, а Павсаний его поддерживает. Рука начальника соматофилаксов была еще в складках царского одеяния, и кинжала не было видно. Лишь когда Филипп тяжело упал на бок, а Павсаний, бросив оружие, кинулся наутек, все стало ясно. Ликующие крики сменились воплями ужаса, и все бросились к месту происшествия.
Александр подскочил к отцу. Опытный воин, он сразу понял, что все кончено. Растолкав сгрудившихся придворных, он погнался за Павсанием. Тот, преследуемый своими подчиненными – теперь уже бывшими – мчался к старой сосне, под которой стоял человек с двумя лошадьми в поводу.
- Уйдет!
Отчаянный вопль всегда сдержанного Антипатра, упавшего на колени над телом своего царя и друга, был слышен даже сквозь общий крик:
- Зевс, где твоя молния?!
Владыка Олимпа молчал, но, верно, услышала Гея, в лоно которой только что пролилась царская кровь – выставила узловатый виноградный корень, подсунула Павсанию под ноги. Он растянулся во весь рост, с разбегу проехался по земле не меньше оргии (11), вскочил, и тут копье, брошенное Пердиккой, впилось ему в спину. Павсаний упал на четвереньки, попытался подняться, но подбежавший Леоннат, зарычав по-звериному, пригвоздил его к земле. Подскочили остальные, начали остервенело колоть мертвое уже тело. Человек под сосной взлетел на лошадь, во весь опор помчался прочь и вскоре скрылся из виду. Преследовать его было не на чем, ведь на праздник все пришли пешими.
Александр повернулся и пошел обратно к отцу.
Филипп лежал на боку, прижавшись щекой к плитам дороги. Золотой венок из дубовых листьев еще сидел на его голове, но роза свалилась и теперь лежала в пыли под ногами. Единственный глаз, ставший черным из-за расширенного зрачка, смотрел куда-то вдаль. Начальником царских телохранителей назначают лучшего воина в армии, и Павсаний сделал свое дело чисто. Крови было совсем немного – едва заметное пятно на пурпуре, и лужица на дороге, которую можно было прикрыть ладонью. На лице Филиппа еще сохранилось выражение торжества – он так и не успел понять, что произошло. Брошенный Павсанием кинжал лежал рядом с телом. На его рукоятке было вырезано состязание колесниц в Олимпии – то самое, где ровно двадцать лет назад победила упряжка македонского царя.
Антипатр овладел собой, накинул на лицо Филиппа полу химатиона и поднялся. Несколько мгновений они с Александром молча смотрели друг на друга. Наконец Антипатр сказал:
- Ну, приказывай... басилевс.
Парфия, начало 3-го года 112 олимпиады
И вот Александр снова стоял над телом собрата по ремеслу.
Тогда, в Эгах, все было иначе. Боги оценили по достоинству деяния Филиппа, послав ему далеко не самый худший конец – пусть от руки заговорщика, но зато в момент триумфа. У Дария не было ни ликующего театра, ни праздничного шествия, ни своего изваяния среди статуй богов, а был только охваченный паникой лагерь в пыльной долине. Да, персидский царь был сам виноват в своей участи – у него была возможность погибнуть в честном поединке с достойным противником, защищая свое царство, а быть может, и победить, но не хватило смелости ей воспользоваться. Но все равно он оставался царем – носителем Власти.
- Я отомщу, брат, - Александр снял плащ и укрыл тело своего злосчастного противника. Царственный пурпур за время погони превратился в грязную тряпку. Но это был плащ Победителя.
- Будем ждать Кратера и Кена здесь. Объявите всем, что Дарий мертв и располагайтесь на ночлег, - распорядился Александр и пошел к реке.
Вода была солоноватой и невкусной, но никогда он еще не пил с таким удовольствием. Царь скинул одежду и с наслаждением погрузился в теплую, не дающую свежести воду, которая сейчас была лучше роскошной, пахнущей благовониями, уставленной золотыми сосудами купальни Дария.
На следующее утро Александр стоял на берегу, задумчиво глядя на лениво струящуюся воду. Подсвеченные солнцем облака вновь расцветились нежными красками. Из просыпающегося лагеря доносился гул голосов.
Гефестион подошел к нему сзади, положил руки на плечи.
- Персии больше нет. Что теперь?
- Нет! Умер только царь, а не Персия. Посмотри на ее жителей. Они всего лишь застоялись и разжирели, как нетренированные лошади, оттого что у них долго не было достойного правителя. Персам нужен новый царь, молодой и сильный, как я. И они совершат великие дела! Ты что хмуришься? Не согласен?
- Когда я был с тобой не согласен? Но я думаю, как убедить остальных? Даже Аристотель считает персов существами, более низкими, чем греки.
- Аристотель почти не знал их. Сколько раз я просил его приехать, чтобы он мог своими глазами увидеть персов и понять, что они ни в чем не уступают эллинам! Но друзья! Они-то знают персов!
- Как врагов. И немногие захотят разглядеть в них что-то иное. Большинство следует общему мнению о неполноценности варваров.
- Пусть тогда следуют моему, раз собственного все равно не имеют! Но ты прав, эллины, так гордящиеся своей избранностью, живут только интересами своего захолустья. Персы же - народ с великим прошлым, и они могут оценить величие моих замыслов. Артабаз, Мифрен, Мазей, Тиридат и брат Дария Оксатр уже верно служат мне. А юные персы! Сын Дария – он гораздо храбрее своего отца. А этот мальчик, Зопир? Я отберу двадцать... нет, тридцать тысяч мальчиков, дам им эллинское воспитание и они будут служить в фаланге. А в Вавилоне построю гавань на тысячу кораблей. И новые города, дороги... О чем ты опять задумался?
- Рассчитываю, сколько чего понадобится для вавилонской гавани. Ты ведь поручишь это мне?
- Еще бы мне не помнить про твою любовь к строительству. Видно, не зря тебя назвали в честь покровителя ремесел.
- Зачем гавань в этом болоте? - проворчал подошедший Филота. - Зачем вообще варварам все эти блага? Они рождены, чтобы быть рабами. Вспомни, наконец, чему учил Аристотель?
- Ты не очень-то слушал уроки Аристотеля, а теперь цитируешь его по всякому поводу и без повода. Посмотри на персов своими глазами!
- Я их видел. В сражении. И никогда не забуду, как мы прорубались сквозь них при Гавгамелах, спеша на помощь отцу. За этот день он поседел сильнее, чем за предыдущие десять лет. Я не забуду своих погибших воинов. И шрамы от персидского оружия не сгладятся никогда. А вчера я видел, как эти трусливые рабы облизывали копыта твоего коня. Ты победил персов, сел на трон Дария – и ты говоришь об их величии?
- Значит, ты не забыл, как сражался с персами?! А где был я в это время, ты забыл?! Ты забыл, что эти воины не твои, а мои?! Сколько шрамов на твоем теле и на моем – давай сосчитаем! Пора покончить с этой враждой! Персы и эллины вместе способны покорить весь мир. Не для того я сел на трон персидских царей, чтобы поглумиться над побежденными. Нет! Побежденных и победителей больше не будет! Я буду править персами наравне с македонцами и эллинами. Посмотрите, - Александр показал на восходящее солнце, - для Персии – нет, для всей Азии – наступает новый день!
Вавилон, 28 даисия 1-го года 114 олимпиады (12)
- Персия погибла! - Мазей прислонился лбом к колонне. Лицо его было таким же пасмурным, как затянутое тучами небо. - Волкам не по зубам добыча льва. Они разорвут Персию на части!
- Ты ошибаешься! - Оксатр большими шагами подошел к нему. - Персия не умрет с Искандером, как не умерла с моим братом. Завтра снова взойдет солнце. И оно будет светить и Персии тоже!
Примечания:
1 – начало 3-го года 112 олимпиады - лето 330 г. до н.э.
2 – таксиарх – командир таксиса - подразделения фаланги численностью 1500 человек; одно из высших офицерских званий в македонской армии.
3 – гиппарх – командир конного подразделения, в данном случае начальник гетайров.
4 – декадарх – командир ряда фаланги численностью в 16 человек.
5 – Веретрагна – в зороастрийской мифологии бог войны и победы.
6 – мост Чинват - в зороастрийской мифологии мост над пропастью, ведущий в рай; пройти по нему могли только праведные души.
7 - начало 1-го года 111 олимпиады - лето 336 г. до н.э.
8 – Бермий - горный хребет в Македонии между реками Лудием и Галиакмоном, отделяет Верхнюю Македонию от Нижней.
9 – Энносигей (Колебатель земли) – в греческой мифологии один из эпитетов Посейдона.
10 – соматофилаксы – телохранители.
11 – оргия – мера длины (около 1 м 85 см.)
12 - 28 даисия 1-го года 114 олимпиады - 13 июня 323 г. до н.э.
@настроение: Наконец-то
@темы: Античность, Моё творчество, мое творчество, Моё творчество - АМ, Александр Македонский, Александр Великий, Творчество, Фанфики
-
-
16.07.2007 в 23:16Очень "ощутимо" прописаны эмоции Александра при виде убитого Дария. И очень логично связана эта сцена с эпиграфом. Верю, да.
Ты что хмуришься? Не согласен?
- Когда я был с тобой не согласен?
Вот с этим только не соглашусь, наверное - я сомневаюсь, что Александр держал бы столько лет рядом человека, который бы всегда и во всем ему поддакивал. Потому что готовых льстить вокруг было дофига, ему хватало, я думаю. Наверное, Александр доверял столько лет Гефестиону не за постоянное согласие.
Я буду править персами наравне с македонцами и эллинами. Посмотрите, - Александр показал на восходящее солнце, - для Персии – нет, для всей Азии – наступает новый день!
Вот это ОЧЕНЬ понравилось. Красивый сильный момент.
Замечательный рассказ.
-
-
17.07.2007 в 00:16Вот с этим только не соглашусь, наверное - я сомневаюсь, что Александр держал бы столько лет рядом человека, который бы всегда и во всем ему поддакивал. Потому что готовых льстить вокруг было дофига, ему хватало, я думаю. Наверное, Александр доверял столько лет Гефестиону не за постоянное согласие.
Мне кажется наоборот - второе я Александра должно было разделять все его замыслы. Возражений царь, как видно по всем источникам, совершенно не терпел.
Я рада, чо тебе понравилось. Жду и от тебя очередного хорошего рассказа.
-
-
17.07.2007 в 00:22А он, может, возражения-то терпел, да не от всех
-
-
17.07.2007 в 00:39Надеюсь, она скоро вернется
А он, может, возражения-то терпел, да не от всех
Возможно... но история таких сведений не сохранила.
для меня Алексанр и Гефестион едины мыслями, одна душа в двух телах.
-
-
17.07.2007 в 00:56второй вариант мну понравился, хотя и первый был классный )
Мне кажется наоборот - второе я Александра должно было разделять все его замыслы. Возражений царь, как видно по всем источникам, совершенно не терпел.
Хм, ну я уже много раз говорила, что второе я и само по себе умело идеи генерировать, и тому же первому я их внушать ) а если вспомнить известное Курциево "как друг, Гефестион мог высказываться очень свободно", невольно задумываешься над формой этого "свободно" да еще и "очень свободно"
"Персия не умрет с Искандером, как не умерла с моим братом. Завтра снова взойдет солнце. И оно будет светить и Персии тоже!" - просто супер!!! Но я же не могу не влезть )) - само собой просицца махонькое добавление о том, что вечное солнце взойдет над Персией, и над целым миром, навсегда измененным Александром... фот )
-
-
17.07.2007 в 01:07Может быть, Геф идеи и подкидывал, но САндрос у меня главный АдназначнА
Но я же не могу не влезть )) - само собой просицца махонькое добавление о том, что вечное солнце взойдет над Персией, и над целым миром, навсегда измененным Александром... фот )
Хорошая идея... но Оксатр-космополит это что-то странное. Его заботило исключительно благополучие Персии. Идеи о переустройстве мира - это только для гениальных умов.
-
-
17.07.2007 в 01:24а мну всегда улыбает Александр-космополит ) предводитель самой удачливой и дерзкой в Античности банды вооруженных захватчиков, неплохо образованный, обладающий несомненным талантом тактика и стратега и личным мужеством - он мечтал подмять под себя весь мир, видеть вокруг счастливые улыбающиеся лица, слышать, как все ему рады, и при этом самому неплохо выглядеть ) но уж о чем он мало заботился, так это об идеях равенства и братства народов... Молодой царь царей умел вести себя с покоренными "варварами", но не более того - имхо, ессно ) а нам его постоянно рисуют то как мировое зло и воплощение темных сил, то чуть ли не Нельсона Манделу из него делают (
-
-
17.07.2007 в 01:35-
-
17.07.2007 в 03:13Ну, космополитизм вовсе не обязательно означает трогательную заботу о равенстве и братстве народов; и хотя САндрос и демонстрировал такую заботу, но отнюдь не ради блага этих народов, а чтобы все видели, какой он хороший
А рассказ об истинной любви Алекса к человечеству выглядел бы примерно так:
- Как смеете вы, самовлюбленные гордецы, пренебрежительно относиться к персам, чья цивилизация уже была великой, когда вы еще бегали с дубинами в звериных шкурах! Но я вам этого не позволю, клянусь отцом Зевсом! Персы будут такими же детьми мне, как эллины и македоняне! Придите же в мои объятья, возлюбленные дети мои! - воскликнул Александр, простирая руки к изумленно глядевшим на него персам. - Клянусь рогами Аммона, вам не придется плакать по ночам, как плакал я оттого, что сердце моего отца было для меня закрыто!
- Чего он разорался? - удивленно спрашивали друг друга не знающие греческого персы.
- Сердится, видать. Вон как руками размахивает.
- Уж не придушить ли нас собрался? Кажется, нам пора делать ноги.
- Атас!
И персы рванули вниз по склону холма с такой скоростью, что пробегавшие мимо две газели и заяц упали от зависти в обморок.
- Дети мои! Куда же вы? Не оставляйте вашего папочку! - И царь горько заплакал, припав лицом к широкой надежной груди Гефестиона. - Ну почему никто не любит меня? Ведь я же всем хочу только добра!
-
-
-
17.07.2007 в 12:57Мне отношение к твоему дебюту ты знаешь. Я была в восторге. И остаюсь до сих пор. Я люблю, чтобы все было правдоподобно. А здесь не токмо правдоподобно, здесь плавно. Мне нравится, что здесь реальные люди, с реальной атмосферой. Я конечно, могу читать лубочные сюжеты, но когда их становится черезчур много, это просто фу.
Мне нравится, что ты проработала источники не просто тщательно, но и многосторонне.
Мне нравится такой Мегас. И все характеры мне понравились.
И не побоюсь сказать - это законченный исторический рассказ. И действительно фэндом - история. Без всякой натяжки или авторского AU.
Мож ты у нас будущая Воронкова?
-
-
17.07.2007 в 23:59Понравилось, если можно так выразиться, описание трагедии в Эгах, реакция Антипатра.
Понравился эпизод с мальчуганом.
А вот длина настенной клинописи Дария удивила. Это он столько написал, пока кровью истекал? или графоманил, пока катался в кибитке?..
Понарвился стиль изложения, довольно отрывистый, но весьма подходит к описанию такого рода событий.
-
-
18.07.2007 в 02:49Мож ты у нас будущая Воронкова?
Где смайлик "лопается от гордости?"
DeeLatener
здесь он мне показался зацикленным на власти на столько, что уже после Гавгамел ощущается это его "Кто бы ты был без меня", причем направленное не только на Гефа, но в принципе на всех соратников.
Сдается мне, что это началось как минимум после Исса и уж точно в Египте. И "ты никто без меня" относится, да, в первую очередь к соратникам. Причем если Гефестиона он скорее всего отругал сгоряча, то остальных уж точно считал никем.
Что поделать. у каждого свой Алекс. ну не верю я в заплаканного мальчика, на которого силком нахлобучили царский венец и в буквальном смысле за руки потащили царствовать
А вот длина настенной клинописи Дария удивила. Это он столько написал, пока кровью истекал? или графоманил, пока катался в кибитке?..
Второй вариант, конечно же
если бы твои подданные убили тебя во время бегства, как мои скоро убьют меня
Заставлять смертельно раненного царапать пряжкой на твердых досках такое послание было бы садизмом
А за время плена времени писать у Дария было достаточно. Кстати, он не клинописью писал, а по-гречески - иначе как бы Александр его понял?
-
-
18.07.2007 в 07:04не клинописью писал, а по-гречески я понимаю. просто увидел, коль скоро он царапал пряжкой, череду прямых линий, из которых и выстроено подобие букв. Потому и сказал о клинописи.
-
-
18.07.2007 в 08:04Согласен с тем, что Александра соратники понять не хотели, или не могли, что очень способствовало отношению уже к ним, а не к персам, как к людям второго сорта.
Его гения хватило на то, чтобы подняться над предрассудками и не считать "варваров" людьми второго сорта, но милостивое отношение Алекса к персам имело вполне практическое значение: он, как и многие коллеги-завоеватели, стремился сблизиться с правящим классом завоевванного гос-ва, тем более, что поддержка оного была ему крайне необходима - против своих же подданных, которым, в отличие от царя, Македонии хватало. И как талантливый политик, он хорошо понимал, что многонациональная империя, в которой лидирует один народ-кровосос, паразитирующий на остальных, весьма непрочна
ППКС.
для меня Алексанр и Гефестион едины мыслями, одна душа в двух телах.
Аналогично. Потому, считаю, Гефестион и не спорил, а если и спорил, то Александр с ним соглашался, думается мне.
-
-
20.07.2007 в 00:50однако больше нравится видеть его человеком, а не машиной для утверждения власти "Во имя божественной тени" (с)
В описанных ситуациях Александру как раз и приходилось утверждать власть, так что особо не до проявлений человечности было.
Hephaestion
прямо погоревал наперед за убитого Клита.
Я тоже. Прежде относилась к его убийству довольно прохладно - мало ли правители убирали диссидентов, разве что будучи трезвыми и не собственными руками. А теперь Клит из безликого исторического персонажа (да что он вообще собой представлял? не кокни его царь, никто бы и не вспомнил) стал живым человеком. И его жалко
-
-
20.07.2007 в 07:57Мне здесь, если честно, Мегаса тоже жалко, практически равнозначно Клиту. Это не стратегический план - пьяный бардак, которого могло бы и не быть.
-
-
21.07.2007 в 07:19диалог с Зопиром - это вообще супер!!!
а еще мне понравились мысли Алекса во время праздничного шествия... живенько так...
-
-
23.07.2007 в 02:23За раскаяние я конечно Алекса очеь уважаю, но поступок все равно мерзкий.
Tamillla
а еще мне понравились мысли Алекса во время праздничного шествия... живенько так...
Если уж Алекса в детстве жаловался, что отец все завоюет, и ему ничего не оставит, то представляю, как его во время отцовского триумфа колбасило
-
-
23.07.2007 в 08:23-
-
02.08.2007 в 05:43-
-
02.08.2007 в 07:22Спасибо!
-
-
12.05.2010 в 14:02П.С. Ни для кого не было секретом, как Молосс стал царем Эпира. А как? Просвети необразованную.
-
-
13.05.2010 в 10:52-
-
14.05.2010 в 00:52Ничего страшного, можно на ты )))
Да, это первый, оказавшийся и самым лучшим мой рассказ. Вот все остальные: тыц
Дайрь не закрываю принципиально: ничего такого, что не нужно знать другим, я в Сеть не повешу, а для личного есть у-мылы и закрытые записи. А для врагов есть функция запрета комментов.
П.С. Ни для кого не было секретом, как Молосс стал царем Эпира. А как? Просвети необразованную.
"...Александра, пасынка Аррибы, брата жены своей Олимпиады, красивого и чистого нравами юношу, Филипп вызвал в Македонию якобы по просьбе сестры. Всеми способами, то обещая юноше царскую корону, то притворяясь влюбленным, Филипп склонил юношу к преступной связи с ним. Филипп рассчитывал, что впоследствии Александр будет ему вполне покорным либо из чувства стыда, либо из чувства благодарности за [обещанное] благодеяние, царскую власть. Поэтому, когда Александру исполнилось двадцать лет, Филипп, несмотря на его юный возраст, передал ему отнятое у Аррибы царство, совершив, таким образом, преступление по отношению и к тому, и к другому."
Юстин, VIII, 6
-
-
15.05.2010 в 20:12Ну вот нашёлся ещё один предлог убить Филю!Да, это первый, оказавшийся и самым лучшим мой рассказ.
Мне и другие твои рассказы очень понравились. Жаль только что пишишь ты их редко.
И дневник у тебя интересный. Я много ЦИ обнаружила. Фотки из Греции и Турции понравились- когда я там буду. Особенно поразила инфо о худ. литературе,
касающееся жизни АМ на русском- я и не ожидала что её так много!
Короче, я на твой дневник подписалась- как что новое появится- я сразу и почитаю...
-
-
16.05.2010 в 23:14Спасибо за инфу. Ну вот нашёлся ещё один предлог убить Филю!
Да там желающих было... Молосс тоже подозревается.
Особенно поразила инфо о худ. литературе, касающееся жизни АМ на русском- я и не ожидала что её так много!
Да, написано немало. В Сообществе есть целая подборка: тыц
И научные
Короче, я на твой дневник подписалась- как что новое появится- я сразу и почитаю...
Добро пожаловать