Посмотрела я фильм, что и всем рекомендую.
читать дальшеМного говорили о том, что фильм антихристианский, но, ИМХО, он направлен против любого фанатизма и, пожалуй, против любой религии вообще. Язычникам Аменабар сочувствует больше, как проигравшим, однако войну развязывают именно они - под предлогом того, что христиане оскорбляют их богов, но недооценивают силы врага ("Я и не знал, что христиан так много"). Христиане одерживают верх, потом идут бить евреев (уже даже без формального повода, видимо, просто потому что, как сказал один из евреев: "Где бы вы без нас были?"), и, наконец, добираются до агностиков, к которым принадлежит Гипатия, по пути заодно разобравшись и с не слишком усердными братьями по вере. Причем
в обыденной жизни герои - вполне адекватные люди, интересуются наукой, ходят в театр и пр.; но как только речь заходит о религии, крышу сносит напрочь.
Гипатия пытается остановить этот бедлам, но никто не хочет её слушать - как известно, она сама становится его жертвой. Закономерный конец, который можно было бы предсказать, даже не зная исторических событий: те, кто не от мира сего, долго в нём не задерживаются. Рейчел Уайз прекрасно передает отстранённость своей героини: лицо оживлённо вспыхивает, глаза загораются только в научных спорах, только нерешённая задача заставляет её метаться. Лав-стори, заявленной в аннтоации, в фильме нет: Гипатия любит только науку. Нет даже никаких женских уловок, вроде украшений и косметики. В осаждённом Серапейоне она размышляет об устройстве Солнечной системы, а разгром библиотеки для неё тяжелее гибели отца. Однажды она задумывается, смогла бы полюбить, но тут же бросается к научным приборам: доказать, что Земля вращается вокруг Солнца, важнее. Впрочем, и мужчины, влюблённые в Гипатию, её однозначно не стоят. Ей не нужны ни Давус с его рабской (во всех смыслах) преданностью - и она отпускает его; ни Орест с его желанием возвести Гипатию в идеал - и она дарит ему платок, использованный в качестве гигиенической прокладки: "Где ты видишь совершенство?" (Впрочем, гнусавая музыка Ореста большего и не стоила)
Образы поклонников Гипатии выписаны очень точно, с динамикой во времени, и прекрасно сыграны. Очень хорош префект Орест: Оскар Айзек играет не только лицом, но и телом, просто любуешься его позами, когда Орест сидит, небрежно развалясь в кресле и делая вид, что он тут главный - во что никто, включая его самого, не верит, или когда он стоит поникший перед капитолийской волчицей, и складки одежды подчеркивают скорбную позу. Орест пытается сидеть на двух (точнее, на аж на пяти) стульях, не будучи в состоянии сделать выбор между верой, наукой, властью, старой дружбой и любовью - и неудивительно, что ничего сохранить не сможет.
Давус с его стремлением к познанию мог бы быть философом - но из-за происхождения этот путь ему заказан. Наука требует досуга, а стало быть, средств - тут ничего не изменилось за 2000 лет. А христиане обещают равенство и ответы на все вопросы - вот только абсолютные ответы Давуса не устраивают, и он разрывается между верой и любовью.
Патриарх Кирилл выглядит несколько блёклым. В сценах, где он, сам оставаясь спокойным, заводит толпу, ему явно не хватает харизмы, он скорее кулуарный интриган, чем лидер.
Дух эпохи также удался: герои фильма, в отличие от многих голливудских блокбастеров, похожи на древних адександрийцев, а не косплеящих оных наших современников.
PS В "Доме кино", по отвратительной привычке этого кинотеатра, фильм, к сожалению, идёт с субтитрами - притом с орфографическими ошибками, как-то: надсмехаться, приклониться, примим