[КаМея]

29.07.2021 в 04:23

Пишет КаМея:

Я, конечно, понимаю, что фандом давно вымер, но вдруг кому пригодится:

Название: Тьма и свет
Автор: Dancingsalome
Переводчик: Камея
Размер: миди, 6129 слов
Канон: сериал "Версаль"
Пейринг/Персонажи: Фабьен Маршаль/Клодин Массон
Категория: гет
Жанр: драма, романс, hurt/comfort, missing scenes, история
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: разрешение на перевод запрошено
Краткое содержание: Фабьен Маршаль убивает ради короля. Клодин Массон спасает людям жизнь. Они очень разные, но оба ищут правду. 

Примечание автора: Я начала писать этот фик после просмотра 5-го эпизода, который заставил меня задуматься, как интересно развиваются отношения Фабьена и Клодин. Два совершенно разных человека, но оба служат королю. Я была очень рада, когда в конце сериала они получили ещё несколько сцен.

Глава 1. Я ещё не знаю, как вас называть

Действие этой главы происходит после 5-го эпизода.

Фабьен Маршаль вернулся поздно ночью. Клодин ожидала его возвращения с тех пор, как он ушёл, забрав человека, которого она спасла, а он пытал, не позволяя ей исправить причинённый вред. Кровь осталась на её одежде и руках, на хирургической пиле, и стол, и пол были залиты кровью. Не довольствуясь только уборкой после операции, Клодин вымыла всю комнату, работая яростно, чтобы не думать о том, что произошло. И что будет уготовано ей и отцу позже. Они и так знали слишком много, а о Маршале ходило множество тёмных слухов. Отец хотел, чтобы они ушли, бежали, но Клодин отказалась. Куда, в конце концов, они могли бы уйти, где могли быть вне досягаемости длинной руки короля?
На то, чтобы всё отмыть, ушёл целый день, и отец оставил её одну, на этот раз отправившись навещать пациентов без её помощи. Когда всё было убрано, она нагрела воды для ванны, таская тяжёлые вёдра из колодца в котёл, а затем в лохань. Там Клодин отскребалась так же энергично, как убиралась в комнате; когда она мыла волосы, едкое щелочное мыло резало глаза. Закончив, она села перед угасающим очагом, одетая только в сорочку и шаль, и расчесала влажные локоны пальцами, чтобы скорее высохли перед сном. Мыло высушило кожу, и она медленно втирала крем в руки и ноги, наслаждаясь ароматом цветов апельсина. В доме было тихо, за окном всё ещё стояла ночь, иначе Клодин не услышала бы, как, наконец, раздался негромкий стук в дверь.
Первой реакцией, когда она увидела его, была реакция врача, и слова прозвучали прежде, чем Клодин успела сдержаться:
– Вы ранены?
Маршаля эта мысль, кажется, слегка позабавила, как будто она была смехотворной, и он покачал головой. Клодин отступила в сторону, и он вошёл, мимоходом взяв свечу из её руки. Потом прошёлся по комнате, приподняв свечу так, чтобы её слабый огонёк освещал склянки и бутыли, которыми были заставлены полки. Клодин попятилась к очагу – накинуть на себя ещё что-нибудь, чтобы согреться и укрыться, хотя Маршаль пока что едва взглянул на неё. Она внимательно наблюдала за гостем: его фигура в тёмной одежде растворялась в тени, а лицо казалось неестественно белым. В его движениях не было никакой спешки; рука скользнула по открытой книге на столе, затем он провёл пальцами по инструментам, лежащим наготове на подсобном столике. Потом воткнул свечу в подсвечник и остановился перед Клодин.
Вблизи Маршаль выглядел измождённым и усталым, и Клодин задумалась, спал ли он с тех пор, как она видела его в последний раз. Ещё она почуяла, чем от него пахнет – потом, дымом и медным смрадом крови. Какое бы задание ни дал ему король, Клодин была уверена, что оно связано со страданиями и смертью и ещё не окончено.
– Вы знаете больше, чем полагается знать женщине. Почему вы не ограничиваетесь уборкой и готовкой для отца, как любая послушная дочь?
– Бог дал мне дар исцеления. Разве я вправе его отвергнуть?

– Хм, да. И у вас хорошо получается. Ваш отец будет не очень рад, если его превзойдёт просто девушка.

Она не знала, что ответить. Нет, отец не был рад, но Клодин не сказала, как горько ей оттого, что он страдает из-за неё. Маршаль, видимо, тоже не ожидал ответа, и мгновение спустя заговорил снова:
– Недавно я держал на руках девочку, истекавшую кровью. Тогда бы мне пригодилось ваше умение.
– Почему вы не принесли её ко мне?
– Когда я пришёл, она уже потеряла слишком много крови. Смерть уже приближалась к ней, и передвижение причинило бы только ненужную боль.
Клодин плотнее закуталась в шаль. Она не знала, чего ожидала от него, но определённо не печальной истории об убитом ребёнке.
– Зачем вы здесь, месье Маршаль? Уже поздно, и вы выглядите так, будто вам нужна еда и постель, а не ночная беседа.
– Да. Но я не имею обыкновения оставлять дела незавершёнными. Вопрос вот в чём: кто вы есть? Мой король доверяет вам. Я здесь, чтобы убедиться, что его доверие не ошибочно.
– Как я могу доказать это, если вы до сих пор не считаете, что моё поведение является достаточным доказательством?
– Я признаю, что вы не проявили ничего, кроме рассудительности и сообразительности во время наших предыдущих встреч, но достаточно ли этого? Кто вы? Чего желаете? У вас красивое лицо и гибкое тело – его величество спит с вами?
– Нет!
– Вы бы хотели этого? Большинство придворных дам жаждут внимания короля, пусть мимолётного. Вас выделили, как некоторых других.
Клодин подумала о короле, о его красивом лице и внимательных умных глазах. Воплощённое самообладание и надменность. А ещё – как он смотрел на неё и что видел. Не женщину, а врача. Она и не хотела, чтобы он видел больше. Но как Клодин могла донести до Фабьена Маршаля, что будет служить королю и любить его всю свою жизнь за данную им возможность, которую она никогда не надеялась получить?
– Он мой король, – сказала она после долгой паузы.
Маршаль кивнул.
– Как и мой. И мой долг, прежде всего – его безопасность.
– Мой тоже, разве нет?
Он задумчиво посмотрел на Клодин, а затем медленно протянул руку и сжал её горло. Не до удушья, но всё-таки достаточно сильно, чтобы она почувствовала биение собственного пульса под его пальцами. Итак, это был конец. Клодин всегда думала, что пальцы смерти, вырывающие у неё жизнь, будут холодны, но рука Маршаля оказалась неожиданно тёплой. Сейчас она умрёт, и отец умрёт, а затем, возможно, будет ещё один пожар, и всё это станет несчастным случаем. Клодин посмотрела в тёмные глаза Маршаля и не увидела злости, но и сострадания в них тоже не было. Сожалеет ли он хоть немного, или с удовольствием заберёт её жизнь? И снова слова сорвались с губ, прежде чем она смогла их проглотить.
– Вам нравится убивать?
– Это часть моих обязанностей.
– Да, я знаю, но испытываете ли вы удовольствие, забирая жизнь другого человека?
– А вам доставляет удовольствие лечить?
– Конечно, да.
– Почему?
Ответить на это было намного легче.
– Когда я кому-то нужна и понимаю, что могу сделать, чтобы помочь, мне становится хорошо. Всё, что я читаю, всё, что узнаю, я использую, чтобы лучше помогать нуждающимся. Я хочу спасать жизнь и облегчать боль. И когда я добиваюсь успеха и знаю, что мои навыки не подвели меня, это прекрасное чувство.
Он притянул её ближе, рука сжалась сильнее. «Странно, – подумала Клодин, – что ты замечаешь, когда готовишься умереть». Как замёрзли ноги, и как шерсть шали слегка царапала шею. Она увидела небольшое пятнышко засохшей крови на скуле Маршаля, и когда он склонил к ней голову, уловила ускользающий запах духов: тёплые древесные смолы, амбру и мускус.
– Нет, я не думаю, что это только удовольствие от исцеления, – прошептал он. – Для меня нет лучшего чувства, чем держать в руках жизнь, знать, что имею власть над жизнью и смертью. И я уверен, что и для вас тоже. Ах да, теперь я понимаю, что увидел в ваших глазах, когда вы спасли жизнь тому человеку. В них был триумф, когда вы стояли там с окровавленными руками, осознавая всем своим существом, что только ваши действия решали судьбу. Мы с вами больше похожи, чем я думал.
Прошла вечность из секунд, пока сердцебиение Клодин усиливалось до громовой бури в её ушах. Затем Маршаль отступил и убрал руку. Прохладный воздух ласково коснулся горла Клодин, отчего оно показалось странно голым.
– Но каждый раз вы будете выбирать жизнь и не навредите нашему королю. В вас нет тьмы, нет желания причинять муки, и вы не пойдёте против своей природы. Вам нечего меня бояться.
Он исчез в темноте, дверь за ним тихонько открылась и закрылась. Клодин стояла неподвижно, пока её сердце не вернулось в нормальный ритм. Теперь она была в безопасности, хотя всё ещё не понимала, что заставило Маршаля довериться ей. Когда Клодин, наконец, снова смогла нормально дышать, она заперла дверь на засов и потушила последние тлеющие угольки, потом взяла свечу и пошла спать. Однако сон ускользал от неё ещё долго после рассвета.

Глава 2. Королевского врача, срочно!

Содержание:
У короля началась лихорадка, и послали за Клодин. Действие происходит во время 7-го эпизода, сразу после того, как Клодин обнаружила, что её отец отравлен.

Клодин непонимающе смотрела на месье Бонтана. Как она могла бросить отца? Затем смысл его слов прояснился и обрёл форму в её сознании. Выбор: спасти отца или спасти короля и вместе с ним Францию. Клодин посмотрела на отца и увидела, как кровь сочится из его рта и течёт по пепельно-бледному лицу. Нет, у неё не было такого выбора, потому что спасти его было нельзя, что бы она ни делала. У неё был только выбор: либо беспомощно смотреть, как умирает отец, либо идти к королю. Это должно было облегчить ей решение, но Клодин всё ещё обнимала отца, надеясь, что он придёт в сознание и заговорит с ней в последний раз, хотя понимала, что этого уже никогда не случится.
– Нам надо идти, – повторил Бонтан, и Клодин поняла, что ей нужно делать. Она осторожно уложила отца, пытаясь устроить поудобнее, даже если он никогда об этом не узнает. Со всей возможной поспешностью плеснула водой на руки, смывая кровь, затем собрала свои лекарства. Именно тогда она заметила сундучок отца и увидела пустое отделение. Она нашла флакон, лежащий там, где, наверное, сидел отец, когда его начало рвать кровью. Флакон был пуст, но что-то заставило Клодин понюхать его. Она знала, что должно было там содержаться, однако запах оказался не совсем таким, как она ожидала.
Она подумывала сказать месье Бонтану, что в её уме растёт ужасное подозрение, но, увидев его измученное лицо, промолчала. Ему следовало бы знать об этом, но, возможно, сейчас лучше было не прибавлять лишнего беспокойства. Клодин знала, что он не тот человек, который сможет с этим разобраться. И знала другого, гораздо лучше подготовленного, чтобы отвести угрозу от короля.
Когда короля не обнаружилось в спальне, тревога Бонтана переросла в настоящий страх, и он отправился на поиски, оставив Клодин одну. Она беспокойно ходила по комнате, не замечая её великолепия. Вынужденное бездействие, когда она ожидала напряжённой работы, было некстати. Мысли, на которых Клодин не хотела останавливаться, крутились в голове. Ещё не пролитые слёзы выступили на глазах, и она резко заморгала, пытаясь сдержать их.
Двери распахнулись, и вошёл Фабьен Маршаль; окинув комнату одним быстрым взглядом, он заметил присутствие Клодин и отсутствие короля.
– Где его величество?
– Не знаю. Мы вернулись, а его не было. Месье Бонтан пошёл искать.
Маршаль повернулся, чтобы уйти, но затем бросил на Клодин ещё один взгляд и в несколько широких шагов подошёл обратно к ней.
– Кто это сделал? – требовательно спросил он, взяв Клодин за подбородок и повернув её голову, чтобы лучше разглядеть рану на виске и синяк на щеке. – Кто осмелился ударить королевского врача?
– Мой отец, – ответила она слегка дрогнувшим голосом.
Брови Маршаля нахмурились.
– Ваш отец! Я поговорю с ним.
Клодин открыла рот, но горе захлестнуло её, лишив возможности говорить. Вместо этого она приложила руку к груди Маршаля, как будто одно это могло заставить его понять.
– Что с вами, девочка? Говорите! – Тон был резким, но Маршаль не убрал её руку. Клодин чувствовала биение его сердца под своей ладонью, спокойное и размеренное; это придало сил, и она снова смогла говорить.
– Дело не в том, что он меня ударил. Он разозлился, да, и я потеряла сознание. Но когда я очнулась, он лежал рядом со мной умирающий.
– Умирающий?
– Да. И это ещё не всё. Я думаю... я почти уверена, что его отравили. Он выпил настойку, думая, что это успокоительное, но с ней было что-то не так. И, месье Маршаль, это было то самое лекарство, которое он хотел дать королю!
На этих словах самообладание покинуло Клодин, и отчаяние, которое она пыталась побороть, внезапно захлестнуло её как половодье. Скорее инстинктивно, чем осознанно, она шагнула вперёд и уткнулась лицом в грудь Маршаля. Прикосновение к тонко выделанной ткани его камзола и тёплый аромат духов успокаивали. В тот момент она не могла придумать лучшего утешения, чем стоять здесь и плакать на груди самого опасного человека во Франции. Клодин почувствовала, как он напрягся, но затем Маршаль почти бережно положил руку ей на затылок и на мгновение задержал. Затем мягко отстранил, взяв за плечи, и посмотрел прямо в глаза.
– Позже будет время оплакивать вашего отца. Сейчас вы должны выполнить свой долг, а я свой. Вы вылечите короля, а я обещаю выяснить, кто виноват в смерти вашего отца. Они не скроются от меня.
Он поднёс руку к её щеке, вытирая слёзы.
– Вы сможете это сделать. Вы должны.
Клодин сглотнула и кивнула.
– Да, да, смогу. Я больше не буду слабой.
После ухода Маршаля Клодин разобрала свои лекарства и инструменты, чтобы всё было готово, когда они вернутся с королём. Она была королевским врачом, и это была её работа. А потом она снова сможет стать дочерью своего отца.

Глава 3. Никто не должен знать о моём присутствии здесь

Содержание:
Действие происходит во время 8-го эпизода, после того, как Маршаль обратился к Клодин за помощью.

Маршаль поначалу возражал, затем позволил Клодин наложить припарки на воспалённые глаза, закрепив всё это куском чистого полотна. Он поводил головой из стороны в сторону, будто пытаясь почувствовать, что находится вокруг. Клодин ощутила прилив жалости. Маршаль уже так ослабел от яда, что вполне мог поплатиться зрением. Она присела рядом, положив руку на его липкий и холодный лоб.
– Вы знаете, когда вам дали яд?
В его голосе прозвучала горечь.
– Вчера поздно вечером я кашлял кровью, а потом стало ещё хуже. Я почти уверен, что мне дали его ранее вечером.
– Я дам вам выпить настойку вина на морском луке, чтобы помочь вывести как можно больше яда. Боюсь, для вас это будет очень неприятная ночь.
– Думаю, жизнь того стоит.
Когда Маршаль выпил настойку, она помогла ему лечь в отцовскую постель. Он двигался медленно, спазмы заставляли его останавливаться несколько раз, сгибаясь пополам от боли. Клодин оставалась рядом всю ночь, наблюдая, как яд и лекарство борются за его тело. Она совсем не была уверена, что он выживет: яд делал своё вредоносное дело уже много часов. Но по её оценке, Маршаль получил меньшую дозу, чем её отец, а также он был в расцвете лет, крепким и здоровым. С приходом ночи приступы становились всё менее частыми и жестокими, и Клодин всё больше и больше уверялась, что он выдержит это тяжёлое испытание.
К рассвету приступы стихли, и уродливые отметины на коже Маршаля исчезли. Клодин позволила себе отдохнуть несколько часов. Когда она проснулась, пациент спал, но стоило Клодин дотронуться до его руки, чтобы разбудить, он проснулся гораздо быстрее, чем она ожидала. Прежде чем она успела отреагировать, Маршаль схватил её за запястье, поволок на кровать и, повернувшись, навалился сверху своим тяжёлым и крепким телом. Руки Клодин оказались болезненно завёрнуты за голову, и она чуть не вскрикнула от боли. Затем поняла, что он ещё не полностью проснулся, и, хотя первым побуждением было бороться, она заставила себя лежать неподвижно и заговорила голосом, который звучал намного спокойнее, чем она чувствовала себя на самом деле:
– Месье Маршаль. Фабьен. Отпустите меня. Вы знаете, кто я, и знаете, что я не причиню вам вреда. Но вы делаете мне больно. Пожалуйста, отпустите.
Мгновение ничего не происходило, но затем Маршаль расслабился и отодвинулся, выпустив её. Клодин села, растирая запястья. Она была немного ошеломлена, забыв, как легко давалось насилие этому человеку.
– Простите меня.
– Наверное, я вас напугала, и у вас сдали нервы. Как вы себя чувствуете?
– Думаю, лучше. Боль утихает. Только жажда сильная. Что скажете, доктор?
– Вы будете жить. Сейчас я дам вам только ромашкового чаю, но если продолжите поправляться, потом можно будет бульону.
– А мои глаза?
– Понадобится ещё несколько дней. Я смогу сказать точнее, когда сменю повязки. В любом случае, вам нужно отдыхать и набираться сил.
Маршаль вздохнул и отвернулся, но Клодин несколько мгновений внимательно наблюдала за ним. В туманном состоянии между сном и бодрствованием он, должно быть, принял её за своего отравителя. Он знал, кто это, Клодин была в этом уверена, и злился, но также она понимала, что он чувствовал себя преданным и уязвлённым. Внезапно она уверилась, что это сделала женщина – женщина, которую он знал. Возможно, даже любил или, по крайней мере, доверял достаточно сильно, чтобы ослабить бдительность.
Позже, когда Маршаль спросил о любовных напитках, её подозрения подтвердились. Клодин задавалась вопросом, кем могла быть эта женщина. Скорее всего, одна из красивых и элегантных придворных дам. Они никогда не замечали Клодин, но она наблюдала за ними. В своих роскошных платьях, с затейливыми причёсками, все они казались весело щебечущими птицами, и она обнаружила, что немного удивилась, как человек вроде Фабьена Маршаля мог заинтересоваться такой женщиной. Эта женщина, должно быть, вела очень опасную игру и не хотела, чтобы Маршаль узнал об этом. И она, должно быть, также несла ответственность за смерть отца Клодин.
День прошёл без рецидивов, хотя глаза Маршаля всё ещё были сильно воспалены, когда Клодин осматривала их. Она продолжала свою обычную работу, не забывая задёргивать занавески кровати, чтобы спрятать пациента каждый раз, когда кто-то приходил в дом. К вечеру, когда он смог выпить немного бульона, у него хватило сил сесть в постели. Даже если Маршаль подчинился приказу отдыхать, Клодин понимала, какой тяжёлой для деятельного человека должна быть эта вынужденная неподвижность вкупе с отсутствием зрения. Чтобы отвлечь его, она рассказывала о своём ремесле, описывая то, что делала за рабочим столом, смешивая травы для настоек и микстур. Маршаль задал несколько толковых вопросов, и вскоре Клодин полностью увлеклась первым дельным разговором, который случился у неё после смерти отца. Она каждый день общалась со множеством людей, но прошло немало времени с тех пор, как она говорила с кем-то, кто, по всей видимости, понимал её.
– Вы не новичок в искусстве медицины, – весело сказала она, убирая свою дневную работу.
– Я люблю читать, – ответил Маршаль, но затем добавил: – И я обнаружил, что знание анатомии человека полезно для моей работы.
Клодин внезапно стало холодно.
– Вы имеете в виду для…
– Для пыток, да. – Последовала короткая пауза. – Вы этого не одобряете.
– Я видела, что вы сделали с человеком, которого принесли сюда. И нахожу это варварством!
После этой вспышки Клодин испугалась, что разозлила его, но Маршаль ответил ровным голосом:
– Этот человек грабил и убивал невинных людей на королевской дороге, которая должна быть безопасной. Разве я не должен был попытаться выяснить, кто его нанял? Или вы думаете, что эти люди должны иметь полную свободу действий?
– Нет, нет, конечно, нет. Я только хотела бы, чтобы не было необходимости причинять такую боль, и хотела бы, чтобы мир не был таким. Наверное, вы назовёте меня наивной.
 В какой-то степени, быть может. Это прекрасная мечта. Мои услуги не понадобились бы в лучшем мире, но мы живём не в таком. Как вы думаете, враги короля отступят, если он перестанет пытаться их перехитрить? Если бы не было меня, чтобы выполнять кровавую грязную работу, необходимую для его защиты, как вы думаете, король был бы жив? А вы – вы, конечно, должны понимать, что только милость короля позволяет вам жить такой жизнью. Где бы вы были без него?
Клодин моргнула и умолкла. Если бы король не поднял её выше пределов женского пола, она, в лучшем случае, стала бы акушеркой. А худшим стало бы обвинение в колдовстве, страх перед которым мрачной тенью маячил на задворках её разума.
– Думаю, вы правы.
– Я прав. Вы думаете, что это отвратительно, и это так, но также это необходимо. Враги короля безжалостны, и им всё равно, кто им попадётся и чем поплатится. Как ваш отец. Никто не мог быть уверен, что король выпьет отравленное лекарство, и, действительно, пострадал не король.
Клодин пронзила резкая боль утраты.
– Но теперь вы знаете, кто это сделал? Кто убил моего отца и пытался сделать то же самое с вами?
– Думаю, да. Но мне нужно больше доказательств. Я был слеп задолго до этого, – он указал на повязку на глазах. – И теперь, когда я снова вижу, я всё ещё не знаю, не осуждаю ли невинную женщину. Сейчас мои чувства говорят, что она виновна, но прав ли я? Возможно, это даже хорошо, что на данный момент я тут прикован к постели и не могу предпринять никаких безрассудных действий.
– Но вы это выясните.
– О да.
Чуть позже, когда она принесла своему пациенту воды, Маршаль потянулся к ней, нащупывая её руку. Клодин решила позволить это. Она дала ему руку, и Маршаль поднёс её близко к лицу.
– Извините, что причинил вам боль – я должен был догадаться, что это вы сегодня утром.
– Каким образом?
Он улыбнулся.
– Аромат цветов апельсина и лёгкое прикосновение – кто ещё это мог быть?
Клодин покраснела и попыталась отдёрнуть руку, но он не отпустил её сразу.
– Вы спасли мне жизнь. Благодарю вас.
Всё ещё красная, она пошла отдыхать, но снова долго не могла уснуть. Кажется, Фабьен Маршаль почему-то оказывал на неё такое влияние.

Примечания:
Средства, которые прописывает Клодин, являются подлинными лекарствами XVII века. В качестве справочного материала я использовала книгу «Лондонская практика врачевания, или Вся практическая часть врачевания» Томаса Уиллиса, Томаса Бассета и Уильяма Крука, опубликованную в 1685 году.

Глава 4. Мой выбор - защищать правду

Примечания:
Действие этой главы происходит в конце 10-го эпизода и позднее. Когда, наконец, выйдет 2-й сезон, всё окажется неправдой.

Когда Клодин, наконец, отослали от смертного одра Мадам, она была измучена. Последние несколько дней она практически не спала, а когда вспоминала о еде, то лишь наскоро перекусывала чем-нибудь, чтобы только не упасть в голодный обморок. Сражаясь за жизнь принцессы, она не замечала недостатка сна и пищи, но теперь всё это сказалось. Когда Клодин медленно пробиралась по тайным коридорам Версаля, ноги её дрожали, а перед глазами мелькали чёрные точки. Но она ушла не так уж далеко, как за ней поспешил месье Бонтан.
– Я понимаю, что вы очень устали, но король просит выполнить ещё одно поручение, прежде чем вы уйдёте.
Клодин попыталась сморгнуть чёрные точки, которые совершенно закрывали лицо Бонтана, и попыталась сосредоточиться на том, что он сказал.
– Конечно.
– Месье Маршаль получил ножевое ранение при исполнении служебных обязанностей. О нём позаботились, но король пожелал, чтобы вы убедились, что ему обеспечен надлежащий уход.
Усталость внезапно исчезла.
– Сейчас же иду.
Прислали слугу, чтобы проводить Клодин в покои Маршаля, и она поспешила следом, едва не наступая ему на пятки. Она задавалась вопросом, насколько тяжело ранен Маршаль и действительно ли ему оказали должную помощь. Но когда они добрались до его комнаты, дверь была заперта, и на стук Клодин никто не ответил. Провожатый ушёл, оставив её глядеть на закрытую дверь и гадать, что же теперь делать. На мгновение она испугалась, что Маршаль лежит там один и не может ответить, но уж точно раненый не заперся изнутри. Скорее всего, его там вообще не было. Клодин прислонилась к стене, и вернувшаяся усталость со всей силой навалилась на неё. Здесь было странно тихо, хотя в коридорах Версаля обычно было полно людей, снующих туда-сюда. Возможно, именно репутация Маршаля удерживала людей подальше от этой части дворца, или он мог выбрать эту комнату из-за её уединённости. Как бы то ни было, Клодин нашла тишину успокаивающей. Теперь ей ничего не оставалось делать, кроме как пойти домой и отдохнуть. Вместо этого она закрыла глаза и позволила себе соскользнуть на пол. Она собиралась только немного посидеть здесь, прежде чем уйти.
Но в безмятежной тишине она не могла не думать о том, как подвела всех: короля, Месье и, прежде всего, саму Мадам. Король ожидал, что она спасёт принцессу, но яд оказался слишком силён. Клодин подозревала, что его давали Генриетте долгое время, постепенно ослабляя её организм, пока не была введена последняя – смертельная – доза. В ушах всё ещё стояли жалобные крики Мадам, когда яд неумолимо разрушал её тело. Это была ужасная смерть, которую никто, особенно добрая и красивая принцесса, не заслуживал.
Чтобы успокоиться, Клодин вызвала в воображении другое воспоминание – воспоминание, к которому она возвращалась в последние дни снова и снова всякий раз, когда чувствовала потребность обрести новые силы и энергию. Она представила лицо Фабьена, когда сняла повязку, с облегчением увидев, что его глаза заживают.
– Что вы видите? – спросила она, проверяя, не пострадало ли его зрение. И Маршаль посмотрел на неё и сказал, что видит правду. Клодин улыбнулась этому воспоминанию и немного расслабилась. По крайней мере, одного она спасла от ужасной смерти от яда.
Клодин проснулась, когда кто-то потряс её за плечо, и обнаружила, что свернулась клубком на холодном каменном полу. Плохо понимая, что происходит, она подняла глаза и увидела нечёткую фигуру, склонившуюся над ней. Клодин моргнула, и фигура обрела очертания Фабьена Маршаля.
– Что вы здесь делаете?
– Я пришла осмотреть вашу рану. Но вас здесь не было.
Клодин неуклюже встала, чувствуя одеревенелость во всём теле и озноб. Было темно, так что она, должно быть, проспала тут несколько часов, хотя всё ещё чувствовала себя измученной. Протянув руку, Клодин коснулась лица Маршаля: оно пылало жаром.
– У вас жар! Вы должны лечь в постель.
Маршаль перехватил её руку и стал растирать:
– У меня нет жара, это вы холодны как смерть. Идёмте, вам нельзя здесь оставаться, иначе вам самой понадобится врач.
Он взял её под руку и повёл в комнату. Клодин почти не различала обстановку: вокруг всё вертелось, и она бы упала, если бы Маршаль не удерживал её в вертикальном положении. Он подвёл Клодин к кровати и заставил лечь.
– Я не могу, – пробормотала она: смутные представления о приличиях говорили, что не стоит этого делать, но она слишком устала, чтобы сопротивляться. Постельное бельё было холодным, Клодин вздрогнула, и Маршаль накрыл её одеялом.
– Т-с-с. Вам нужно отдохнуть.
Сон манил, но Клодин всё ещё чувствовала себя слишком замёрзшей, чтобы окончательно уснуть. Она слышала, как Маршаль движется по комнате, затем свет погас, и она почувствовала, как прогибается кровать, когда он лёг сзади. Его рука обняла Клодин и притянула ближе; тогда, наконец, тепло проникло в её тело, и она смогла снова уснуть.
Когда Клодин проснулась, было утро, через закрытые ставни в комнату струился свет. Пробуждение было долгим и неохотным: ей было тепло и уютно, и больше всего хотелось снова заснуть. Но постепенно она осознала, насколько разбитой чувствует себя и как тело требует еды и питья после долгого пренебрежения. И она была не в своей постели: за занавесками кровати виднелась незнакомая комната. Потом Клодин вспомнила, что находится в комнате Маршаля, и поняла, что он спит позади неё, его рука всё ещё обвивает её талию. Это должно было её напугать, но вместо этого она почувствовала себя защищённой, укрытой от всего мира.
Но ей нельзя было здесь оставаться. Клодин не выполнила пожелание короля, и ей пора было идти домой, переодеться в чистую одежду и поесть. Однако она не двигалась, чтобы ещё немного насладиться моментом. Ритм дыхания Маршаля изменился, и Клодин поняла, что он, должно быть, проснулся, но по-прежнему не шевелилась, и он не убрал руку.
– Что случилось вчера?
– Была попытка похитить дофина. Мы схватили большинство нападавших, но ещё не поймали человека, который это спланировал.
– Но вы знаете, кто это?
– У меня есть подозрения, но доказать будет непросто. Однако я нашёл женщину, которая стала причиной смерти вашего отца.
– И которая отравила вас.
– Да. Теперь она мертва.
– Она... она страдала?
– Нет, её смерть была быстрой и чистой. – Возникла пауза. – Вы бы хотели этого?
– Я рада, что она умерла, но я также рада, что это произошло быстро.
Последовала ещё одна, более продолжительная пауза. Клодин подумала об убийце своего отца и о том, что эта женщина значила для человека, лежащего сзади.
– Вы любили её?
– Хм.
Он перевернулся на спину и убрал руку. Клодин выскользнула из кровати и стала нашаривать свои туфли; она не помнила, как разувалась, но на ногах их больше не было. Она закусила губы, злясь на себя. Это был вопрос, который она не имела права задавать, и Клодин пожалела об этом, как только он сорвался с её губ. Повернувшись спиной к кровати, она принялась рыться в сундучке в поисках свежих бинтов, прежде чем обернуться назад. Маршаль сидел на краю кровати, пристально глядя на неё, но Клодин избегала его взгляда.
– Простите, я не должна была этого спрашивать.
– Нет, не должны. – Но даже если тон Маршаля был резким, он не казался разозлённым.
– Я уйду, как только осмотрю вашу рану.
– Это всего лишь царапина, но ладно, приступайте.
Пока Клодин занималась привычными мелочами своего ремесла, её стыд несколько отступил. Рана была больше, чем просто царапина, но не намного. Зная, какими ужасными могут быть последствия колото-резаных ранений, Клодин предположила, что нож, должно быть, попал в ребро, не задев внутренних органов.
– Вам невероятно повезло.
– Знаю. Я не рассчитываю умереть в своей постели от старости, но всё-таки предпочёл бы, чтобы это случилось несколько позже.
Клодин собрала свои вещи.
– Вы не умрёте от этого, если не будет заражения. Отдыхайте как можно больше и старайтесь не двигаться, чтобы рана не открылась снова. И приходите завтра, я хочу посмотреть, насколько хорошо всё заживает.
На этом она распрощалась, благодарная, что больше не пришлось задерживаться, но ушла, однако, с некоторой неохотой.

Глава 5. Что вы видите?

Примечания в конце главы.

Через несколько дней после смерти принцессы Клодин вернулась к своей обычной практике. Она помогала тем, кто стучался в дверь, и являлась по вызову ко двору. Но что бы она ни делала, её мысли постоянно были заняты Фабьеном. Сначала Клодин сказала себе, что это потому, что она боялась воспаления раны, но всё зажило без осложнений. Фабьен приходил несколько раз, чтобы Клодин могла убедиться, что всё в порядке, но в конце концов ей пришлось признать, что он больше не нуждается в её внимании.
Затем она решила, что думала о нём лишь потому, что пыталась выяснить, кто был убийцей её отца. Фабьен ничего не сказал, а Клодин не осмелилась спросить, но всё ещё задумывалась над этим. Она никогда не принимала участия в придворных сплетнях, но теперь, навострив уши, прислушивалась к шепоткам в залах и коридорах Версаля. Было легко узнать, кто из придворных дам больше не появлялся, и, подслушав некий частный разговор, Клодин уверилась, что знает виновницу смерти отца.
Она спускалась по лестнице сразу за двумя элегантными дамами. Никто из них не потрудился понизить голос, даже если они заметили, что кто-то находится достаточно близко, чтобы услышать разговор.
– Кажется, мадам де Клермон уехала обратно в По. Что ж, она, конечно, вернётся через подходящее количество месяцев.
– Когда восстановит свою фигуру.
– Действительно. Все знают, как она благосклонно относилась к месье Маршалю.
– Это животное. Не могу представить, что она нашла в нём.
– Не можете, моя дорогая? О, ну, очевидно, мадам де Клермон с вами не согласится.
Дамы разразились дребезжащим гадким смехом, и Клодин остановилась и позволила им пройти вперёд, чтобы больше ничего не слышать. Она хорошо помнила мадам де Клермон: уже немолодую, но всё ещё потрясающе красивую женщину. Женщину с жадными глазами; впрочем, она была не одна такая среди придворных дам. Ещё у неё была дочь, поразительно хорошенькая девушка того же возраста, что и Клодин, и, к смутному облегчению той, мадемуазель де Клермон всё ещё находилась при дворе. Клодин задумалась, знает ли она, что случилось с матерью. И подумала, что, наверное, знает, когда увидела, как девушка скользит среди толпы нарядных людей, улыбаясь сладкой улыбкой, которая как будто не отражалась в её глазах.
В этом было определённое облегчение, и хотя Клодин не чувствовала радости из-за смерти мадам де Клермон, но всё же ощутила некоторое спокойствие, зная, что за отца отомстили. Но озарение принесло и новые неожиданные страдания. Мадам де Клермон была искушённой и опытной. Даже будь у Клодин красивые наряды и безупречные манеры знатной дамы, она бы всё равно отличалась от мадам де Клермон, как ночь ото дня. Это не должно было её беспокоить: она всегда стремилась выглядеть опрятно и прилично, но никогда не интересовалась нарядами и безделушками, которых так страстно хотелось другим девушкам. Она находила мужской костюм гораздо более практичным и удобным для носки, и не скучала по платьям. Теперь же Клодин, придя домой, долго смотрелась в зеркало. Ей говорили, что она хорошенькая, даже Фабьен это сказал, но, хотя черты её лица были достаточно приятными и правильными, в ней совершенно не было ослепительной соблазнительности мадам де Клермон.
– Я бы и не хотела этого, – твёрдо сказала Клодин своему зеркальному отражению. При всей своей красоте и изяществе мадам де Клермон была убийцей, и Фабьен Маршаль не проявил милосердия, какие бы чувства он к ней ни испытывал.
Но Клодин по-прежнему чувствовала себя несчастной и в конце концов была вынуждена признаться самой себе, что интересуется месье Маршалем так, как считала невозможным. Она строго сказала себе, что эти чувства неразумны, и мысленно услышала упрёк в сухом голосе отца:
– Как вы могли привязаться к такому мужчине? Дочь моя, я всегда считал вас такой умной девушкой, как вы можете быть так глупы? Вы знаете, что он не достоин вас, такой бессердечный и холодный человек.
Но Фабьен был по-своему добр к ней, и даже если Клодин не понимала его, он, казалось, понимал её. Она изголодалась по общению, и, возможно, было не так уж странно, если она испытывала нежность к единственному человеку, кто проявил к ней немного сочувствия после смерти отца. Быть может, это было глупо, но кто знает, не чувствовала ли она тайную радость оттого, что Фабьен Маршаль жил и дышал? Никто, в особенности сам Фабьен, который, как Клодин была уверена, мог думать о ней только в плане её полезности и никак иначе.
Она часто видела его в толпе вокруг короля – они оба были спутниками солнца, но, хотя Фабьен кивал Клодин при встречах, он не разговаривал с ней. Для этого не было причин, если только он не нуждался в её медицинских познаниях, и Клодин считала, что так даже лучше. Поэтому она была очень удивлена, когда однажды поздним вечером Фабьен постучался в дверь. Он вошёл в комнату, едва поздоровавшись, и положил на стол книгу.
– Я нашёл её в Париже совершенно случайно, но подумал, что вам может быть интересно.
Голос его звучал отрывисто, как будто Фабьена не заботило, найдёт она книгу интересной или нет, но, похоже, он пришёл только затем, чтобы сделать подарок. Клодин принялась перелистывать страницы, и её интерес сразу же пробудился. Книга была полна рисунков, перемежающихся заметками, написанными мелким, но легко читаемым почерком. Рисунки были детальные и искусно выполненные, и Клодин загорелась восхищением. Книга, должно быть, была написана врачом, и ей уже не терпелось приняться за чтение.
– Спасибо, – сказала она, повернув голову к Фабьену, и обнаружила его намного ближе, чем думала. Он стоял прямо позади, и Клодин смущённо повернулась обратно к книге. Фабьен сделал ещё шаг, и она остро ощутила, насколько близко к ней его тело. Его запах, теперь уже такой знакомый, казалось, обволакивал Клодин, и ей стало трудно дышать. Это чувство усилилось, когда Фабьен протянул руку и обвёл контур рисунка, совсем рядом с тем местом, где лежала её рука.
– Вы боитесь меня, Клодин?
– Я знаю, что должна, но нет, не боюсь.
– Если король...
– Если я впаду в немилость, вы исполните приказ короля, каким бы он ни был. Я в этом не сомневаюсь.
– Да, исполню.
Фабьен замолчал, и Клодин смотрела, как сближаются их руки. Она не обладала изящными белыми пальцами знатной дамы, но её рука всё равно казалась совсем маленькой рядом с его.
– Вы хотите, чтобы я ушёл?
Она не хотела.
– Пожалуйста, останьтесь.
Клодин взяла его за руку. Фабьен резко выдохнул, но не двинулся с места. Тем не менее, она отдёрнула руку, покраснев от собственной смелости.
– Вы ещё хотите получить ответ на вопрос, который мне задали?
– Да.
– Возможно, он вас не очень обрадует.
Клодин повернулась, чтобы посмотреть на него. Она уже привыкла читать лицо Фабьена, где почти никогда не проявлялись чувства, и сейчас под его спокойствием увидела смятение.
– Неважно. Как я могу принять решение, не зная правды?
Фабьен коротко улыбнулся, но затем снова стал серьёзным.
– Думаю, вы уже знаете, кто это?
Клодин кивнула, и он продолжил:
– Она была очень красивой женщиной. Такому человеку, как я, любовь даётся нелегко, и она ударила мне в голову, как вино. Я был глупцом и позволил себе опьянеть от её лица и тела, хотя понимал, что такая дама, как она, не будет иметь ничего общего с такими, как я, без причины. Она была воплощением мечты, но нет, я её не любил. Внутри она была испорченной и развращённой, она готова была сделать собственную дочь шлюхой, чтобы та продвигала её планы. И теперь она мертва.
– Мадемуазель де Клермон ещё жива.
– Мать не успела сделать её своим подобием. Но не обольщайтесь, я позволил ей остаться не из милосердия, а потому, что считаю её полезной. Я не добрый человек.
– Знаю. Но я думаю, что вы честный человек.
Он выглядел удивлённым.
– Может быть. Но как вы думаете, кем я могу быть для вас? Мне нечего предложить, кроме смерти.
Клодин внимательно посмотрела на Фабьена. Со временем его лицо и тело стали ей знакомы, и она много раз дотрагивалась до него в рамках своей профессии. Теперь только девушка Клодин неуверенно коснулась его щеки. Фабьен закрыл глаза, позволяя её пальцам исследовать скулы и лоб, обвести рот; затем она встала на цыпочки и поцеловала его в сомкнутые губы. Когда Клодин отступила, он снова открыл свои тёмные глаза: они не выдавали никаких чувств.
– Что ты видишь, когда смотришь на меня, Фабьен?
Он пристально посмотрел на неё, прежде чем заговорить.
– Я вижу всё, чего нет у меня. Я вижу, как твои глаза сияют милосердием, как свет в темноте. Я вижу красоту и добродетель. Я вижу правду.
Клодин взволнованно вздохнула. Если она когда-то и мечтала о признаниях в любви, то никогда – о таких, и никогда – от такого человека, как Фабьен Маршаль. Возможно, однажды она пожалеет о своём решении, но не теперь – теперь она была счастлива.
– Я верю, что этого хватит.
Фабьен взял её лицо в ладони и поцеловал, а Клодин обвила его руками и поцеловала в ответ.

КОНЕЦ

Примечания:
В целом я вполне довольна этим рассказом, хотя сама удивилась, написав любовную историю со счастливым концом. Что ж, в любом случае вышла почти счастливая история любви, хотя герой на самом деле не герой, и даже если здесь он ведёт себя прилично, на самом деле он не исправился. Я не особенно люблю образ плохого парня, который плохо относится ко всем, кроме одного-единственного человека, и здесь я вывела то, что почти рядом не лежало с этим образом. Я, должно быть, становлюсь мягкой к старости.

@темы: Моё творчество, История, Кино, Творчество